Голоса деймонов. Филип Пулман

[19]

      Мне посчастливилось изучать первую и вторую книги еще в средней школе, причем класс у нас был маленький, а наша учительница, мисс Энид Джонс, была привержена прозорливому и старомодному убеждению, что мы хорошо прочувствуем поэму, если первым делом прочтем ее вслух. И вот, сидя в этом крошечном кабинете для шестиклассников в школе Асгол Ардидвей, на равнине под огромной скалой, на которой высился замок Харлех, мы читали «Потерянный рай» по очереди, запинаясь, бормоча себе под нос и путаясь в словах, а мисс Джонс, устроившись за учительским столом, терпеливо помогала нам с произношением, но даже не пыталась обременить наши головы смыслом.

      Я уже не помню, достался ли тогда этот отрывок мне или его прочел кто-то другой, но он задержался у меня в памяти на годы и годы и до сих пор внушает мне трепет. «Южный Крест им правильный указывает путь…» — в этих словах мне слышался скрип канатов и досок, и неустанный плеск воды за бортом, и стенания ветра в снастях; виделся пенный след за кормой, тускло поблескивающий зеленым; и темные валы, что вздымаются на горизонте, вечно отступающем вдаль; и неподвижные, верные звезды в бархатном небе; и среди этого всего — рулевой за штурвалом, единственный из всех на корабле, кто не спит и твердой рукой ведет своих спящих товарищей и драгоценный груз через глухую пустыню ночи.

      Но для того чтобы увидеть и услышать все это по-настоящему ярко и отчетливо, мне нужно чувствовать строки во рту и произносить их вслух. Достаточно даже шепота — вовсе не обязательно горланить во всю мочь и беспокоить соседей, но обязательно нужно ощущать, как воздух скользит по языку и проходит сквозь губы. Нужно, чтобы в чтении участвовало тело.

      Не мало мрачных, вымерших долин

      Они прошли, не мало скорбных стран

      Угрюмых миновать им довелось,

      И огненных и ледовитых гор,

      Теснин, утесов, топей и болот,

      Озер, пещер, ущелий, — и на всем

      Тень смерти; целый мир, где только смерть

      Владычествует, созданный Творцом

      В проклятие, пригодный лишь для Зла;

      Где живо мертвое, мертво живое,

      Где чудищ отвратительных родит

      Природа искаженная, — одних

      Уродов мерзких; даже страх людской

      Таких не мог измыслить; в сказках нет

      Подобной жуткой нежити: Химер

      Убийственных, Горгон и гнусных Гидр.

Книга II, строки 618-628

      Читать стихи вслух, не вполне понимая их смысл, — это очень занятный и непростой опыт. Это как если бы вы внезапно открыли, что умеете играть на органе. Перезвоны и раскаты звука, мощные ритмы и богатые гармонии — все это теперь в вашей власти; и по ходу чтения вы начинаете понимать, что само звучание слов, которые вы произносите, — не последняя из причин, по которым эти слова стоят на своих местах. Само звучание — часть смысла, и эта часть оживает лишь тогда, когда вы читаете вслух. И на этом этапе действительно неважно, понимаете ли вы все до конца: вы уже гораздо ближе к поэме, чем любой, кто сидит над нею молча, выискивая смыслы и отсылки и трудясь над выписками и примечаниями.