Белая Башня (Хроники Паэтты). Александр Николаевич Федоров

сделал дальше – так и останется загадкой, потому что на него, словно свора на медведя, налетело с полдюжины слуг, вооружённых дубинками. Сумятица вышла знатная, но силы были неравны. Окорока отделали так, что долгое время деревенский знахарь вообще весьма сомневался по поводу его выздоровления. Сначала сеньор хотел вообще прибить дерзкого колона, но не захотел иметь лишние неприятности. Однако же, за предерзостные слова, коими презренный смерд смертельно оскорбил благородного дворянина, тут же, на месте, не поленившись распалить костёр, его лишили языка.

      Отлежавшись, Окорок направился на испытания в Гильдию Теней. Без малейшего труда справился с первым. Гильдия оценила потенциал парня, и вторым заданием было убийство. Причём того самого хлыща. Задание было с двойным дном. Мастера хотели посмотреть, как поведёт себя испытуемый. И Окорок справился блестяще. Он не оставил после себя изувеченного тела, моря крови и тому подобных проявлений своей мести. Нет – сеньор просто неудачно вылезал из большой бадьи, в которой принимал ванну, поскользнулся, ударился головой о край и захлебнулся. Ни у кого не возникло даже тени сомнения относительно этой версии.

      Варан употребил всё своё влияние, но сумел добиться того, что Окорок стал именно его учеником и не попал в Цех наёмных убийц. И с тех пор ни разу об этом не пожалел. Весьма скоро Окорок дослужился до подмастерья. Сказать по правде, его уже хоть сейчас можно было вводить в Круг мастеров, но нынешнее положение удивительным образом устраивало обоих – Окорок был лишён каких бы то ни было карьерных амбиций, а Варану было крайне жаль терять такого бесценного помощника.

      Особенно Варану нравилось, что Окорок никогда его не перебивал, не докучал вопросами, не выдвигал идиотских гипотез. Он просто молчал и слушал. Многие люди в минуты раздумий любят разговаривать с собой. Варан делал точно так же, пока у него не было Окорока.

      – Итак, вопрос номер один – кто этот простолюдин, который был с лиррой у госпожи магини, – обратился Варан к Окороку, но тот даже ухом не повёл, хорошо зная привычки мастера. Он понимал, что Варан сейчас, по сути, просто рассуждает вслух. – И это – очень хороший вопрос, хотя кто-то мог бы не придать этому факту никакого значения. Но мы-то с тобой знаем, приятель, что мелочей не бывает. Откуда он взялся, и кто он – вот мой первый вопрос.

      Варан потёр подбородок и стал медленно сходить с крыльца. Окорок тенью направился за ним.

      – Второй вопрос. Куда направилась лирра после того, как оторвалась от погони. Надо бы найти стражников, которые принимали в этом участие и расспросить их, – Варан достал небольшой потёртый блокнотик и сделал пометку на первой странице. На первой, поскольку всякий раз, закончив задание, он вырывал исписанные листки. Причём не из соображений секретности. Для него это был своего рода ритуал освобождения памяти. Он не просто выбрасывал исписанные листки – он выбрасывал предыдущее дело из своей головы, чтобы в следующий раз начать новое буквально с чистого листа.

      – Если