Происхождение точки росы. Владимир Иванович Салимон

славянки» отзвучало.

      Состав пошел.

      И люди вслед за ним

      вдруг бросились бежать.

      Из кинозала

      мы вышли в ночь с товарищем моим.

      Москва, России-матушки столица,

      потери не заметила бойца,

      так как-то у Светлова говорится

      в «Гренаде»,

      но от третьего лица.

      От первого лица такие вещи

      произносить опасно крайне вслух.

      Во тьме Отчизна выглядит зловеще, –

      в сердцах сказал товарищу я вдруг.

      В связи с международным положеньем

      по швам миропорядок затрещал,

      что связано, должно быть, с напряженьем,

      которым прежде я пренебрегал.

      ***

      Лирическому образу соседки

      я неспроста твои черты предал,

      дал твой мешок, собрать заставил ветки,

      что прошлой ночью ветер наломал.

      Я на нее списал твое упорство,

      упрямство, неумение прощать.

      В ее словах отныне нет притворства,

      но я всей правды не желаю знать.

      Поскольку для нее важней редиска,

      укроп с петрушкой, чем мои стишки,

      отнюдь не принимаю к сердцу близко

      улыбочки кривые и смешки.

      ***

      При въезде в город огляделся я.

      Здесь жизнь была странна, убога,

      здесь было людям нижнего белья

      необходимо очень много.

      Вода кипела и клубился пар.

      С еще сырых ночных рубашек

      текла вода на липкий тротуар,

      стекала по трубе – в овражек.

      ***

      Из земли плуг выворотил кости

      черные, как угли из печи.

      Мы их закопали на погосте

      без особых почестей в ночи.

      Кто-то приволок из дома ящик

      со следами выцветших чернил,

      кто-то крышку, словно настоящий

      гробовщик, к нему приколотил.

      В дальний путь отправили посылку

      мы из Царства света в Царство тьмы,

      будто бы на Север – в Индигирку –

      пламенный привет из Костромы.

      ИСЧЕЗНОВЕНЬЕ ДИКИХ ПЧЕЛ

      ***

      Ели мы пирог слоеный с вишней,

      когда вспыхнул между нами спор

      про мир божий, что создал Всевышний,

      но привел в порядок Пифагор.

      Семь небес сияют в высях горних, –

      с важностью сказал один из нас.

      Семь известно Ангелов Господних,

      Что сойдут на землю в грозный час.

      Видим глазом невооруженным

      мы на небе только шесть планет –

      пробурчал другой.

      Между ученым

      и церковником согласья нет.

      Из кустов вспорхнула с криком птица.

      Я воскликнул: Это воробей!

      А жена сказала: Нет, синица,

      что звенит во мраке, как ручей.

      ***

      Никак на крыше флюгер ржавый

      вокруг оси не повернется,

      скрипит в ночи, как сук корявый,

      как куст сухой, под ветром гнется.

      На