Цирк уродцев. Нина Сергеевна Цуканова

попытался казаться вежливым. В виду сформировавшегося на базе постоянного ношения длинных волос профессионализма, с расчесыванием он справился всего за три четверти часа.

      – Согласен, это не самое лучшее, что мне доводилось пробовать, – сказал я. Снаружи репа обуглилась, внутри осталась сырой: – Но есть можно.

      – У нас же есть хлеб, который мы купили вчера, – мистик беспардонно заглянул в мешок с провизией.

      – Это наш обед, чтобы не останавливаться.

      Инга героически сгрызла половину репки, и теперь маялась, как бы незаметно избавиться от второй.

      – А вода есть? – тоскливо поинтересовался мистик.

      – Вон, из ручья попей, – махнул рукой я.

      – Вы чокнулись?! Сырую?!

      Лоренц запустил руку в мешок и с торжествующим "О!" вытащил маленькую тыквенную бутылочку.

      – Она одна, на всех и на весь день! – гаркнул я, но мистик, нагло глядя на меня, откупорил её и сделал несколько больших глотков.

      – Мне оставь, – не выдержала Инга и, воспользовавшись случаем, украдкой кинула остаток репки в костёр. Лоренц отдал ей бутылочку, воды в которой было уже на донышке.

      Я скрипнул зубами. Вот поэтому я и люблю путешествовать в одиночку.

      – Всё, едем! Итак уйму времени потеряли, – я малодушно задвинул обугленную репу в костёр: – Лоренц, раскидай и затопчи угли.

      – Почему я должен это делать?

      – Потому что мне босиком это делать совсем не комильфо.

      – А у меня ботинки охотничьи! Мне их жалко, – Лоренц многозначительно взглянул на торговку. Та фыркнула и недовольно подошла к костру.

      Угли брызнули во все стороны. Лоренц заорал, торопливо смахивая искры с мантии. Я поморщился, мне попало по руке и боку.

      – Инга, "раскидать угли" не значит "кидать их в Лоренца". Ну или, хотя бы, целься точней, – я презрительно сплюнул. Цирк уродцев, блин.

      °°°

      Лошадка с непривычки попыталась рвануть с места, и повозка дёрнулась. Лоренц, минутой ранее так красиво и аристократично сидевший на тюке, с криком полетел на дно повозки. Лукас, едва успев присесть на облучок, сдавленно выругался. Двухдневная щетина в дополнение к выбитому зубу, обнажённому торсу и босым ногам, придавала ему совсем уж бандитский вид. У мистика, по крайней мере, аккуратная бородка.

      Инге хотелось есть. Повар Лукас был, мягко говоря, не очень, да и вообще, Инга была ярой противницей подобного надругательства над овощами, которые можно есть и сырыми.

      Когда солнце начало клониться к западу, решили перекусить.

      – Дели, – Лукас передал Инге хлеб, а сам откупорил тыквенную бутылочку и сделал небольшой глоток.

      – Поделить его на три равные половинки? – уточнила торговка, положив вожжи на колени.

      – Инга, если ты можешь сделать из одного куска хлеба три половинки, то в походе тебе цены нет, – хохотнул Лукас, отхлёбывая ещё и передавая ей бутылочку.

      – А на сколько ещё половин ты умеешь делить? – издевательски поинтересовался мистик. Инга цокнула языком и закатила