Одиночество зверя. Пётр Самотарж

Дмитриев начинал ещё в Девятом главке КГБ, миновал девяносто первый год без сучка и задоринки, не предав ни Горбачёва, ни своё ведомство. Скорее всего, причиной такого успеха послужила его тогдашняя невысокая должность: он при всём желании не мог отдавать никаких распоряжений, но в Форосе отсутствовал, поэтому ему просто не довелось выбирать между верностью генсеку и выполнением приказов непосредственного руководства.

      Тем не менее, звонить ему прямо сейчас не следует. Не следует показывать своей слабости и зависимости, наоборот, нужно сразу показать ему его место – прежнее. Нужно выждать, но осторожно. Никто сейчас не сможет определить, хотя бы с малюсеньким намеком на точность, какой контрольный срок окажется чрезмерным, а какой – недостаточным. Дмитриев и Покровский не должны ощутить себя хозяевами положения, для чего следует проявить твёрдость и наличие рычагов обратного влияния на них. Разумеется, совсем не лишнее – отработать возможную публичную реакцию на всплывшие обвинения. Хотя, если уж всплывут – как ни реагируй, дерьмо пряником не обернётся.

      Саранцев вышел к столу пышущий здоровьем и уверенностью в себе, спокойный и даже весёлый. Он отпускал беззаботные шутки в адрес мрачной жены и неразговорчивой дочери, каждую минуту и каждую секунду демонстрируя им пример правильного поведения в чрезвычайной ситуации. Ничего не получалось, девочки по-прежнему сидели кислые и не смотрели в сторону отца и мужа, желая в ответ на все его усилия продемонстрировать своё неприятие. Жизнь в очередной раз привела его на край – не впервой. Главное – не счесть себя побеждённым раньше времени и стоять на своём до последней возможности.

      Глава 8

      Стояла холодная промозглая погода. Саранцев вышел из здания резиденции и увидел сосны, похожие на размытый от времени в серую муть фотоснимок. Подъездная дорожка уходила в туман, как в никуда, и президент невольно замер, в очередной раз вспомнив свалившиеся ночью неприятности. Теперь он не забудет о них никогда, ни на минуту, ни на секунду.

      Из невидимости донёсся звук двигателя, и скоро из-за угла показался черный лимузин с президентским штандартом на крыле. Сотрудник охраны выскочил из машины на ходу и молча открыл заднюю дверцу. Игорь Петрович забрался в салон и провалился в мягкое заднее сиденье, тяжело откинувшись на высокую спинку. Бессонная ночь уже начинала сказываться, нужно было выпить за завтраком кофе, а не чай. Проблемы, проблемы, проблемы. И все должен решить он, никто иной.

      Спустя пару минут президентский кортеж уже летел по очищенной от прочего транспорта Рублёвке в сторону Москвы. Саранцев не смотрел в окно, за которым не увидел бы ничего нового, а бегло знакомился с передовицами нескольких захваченных с собой газет, хотя от чтения в машине у него быстро начинала кружиться голова, а потом подкатывала и тошнота. Он не пытался вычитать среди статей и заметок никаких новостей о ночном происшествии, поскольку считал вероятность появления таких материалов в утренней печати равной нулю. Он сейчас