Кондуит и Швамбрания. Лев Кассиль

что на материке Большого Зуба все жители, от мала до велика, не только читают наизусть сказки, но и сами могут хотя бы переплести их…

      Бог и Оська

      Оська был удивительным путаником. Он преждевременно научился читать и четырех лет запоминал все, что угодно, – от вывесок до медицинской энциклопедии. Все прочитанное он запоминал, но от этого в голове его царил кавардак: непонятные и новые слова невероятно перекувыркивались. Когда Оська говорил, все покатывались со смеху. Он путал помидоры с пирамидами. Вместо «летописцы» он говорил «пистолетцы». Под выражением «сиволапый мужик» он разумел велосипедиста и говорил не сиволапый, а «велосипый мужчина». Однажды, прося маму намазать ему бутерброд, он сказал:

      – Мама, намажь мне брамапутер…

      – Боже мой, – сказала мама, – это какой-то вундеркинд!

      Через день Оська сказал:

      – Мама! А в конторе тоже есть вундеркинд: на нем стукают и печатают.

      Он перепутал «вундеркинд» и «ундервуд». Но у него были и свои верные понятия и взгляды. Как-то мама прочла ему знаменитый нравоучительный рассказ о юноше, который поленился нагнуться за подковой и должен был потом подбирать с дороги сливы, умышленно роняемые отцом.

      – Понял, в чем тут дело? – спросила мама.

      – Понял, – сказал Оська. – Это про то, что нельзя из пыли ягоды немытые есть…

      Всех людей Оська считал своими старыми знакомыми. Он вступал в разговоры со всеми на улице, сокрушая собеседников самыми непостижимыми вопросами.

      Однажды я оставил его одного играть в Народном саду. Оська нечаянно забросил мяч в клумбу. Он попробовал достать мячик, помял цветы и, увидя дощечку «Траву не мять», испугался.

      Тогда он решил обратиться к посторонней помощи.

      В глубине аллеи, спиной к Оське, сидела высокая черная дама. Из-под соломенной шляпы ниспадали на плечи длинные кудри.

      – Мой мяч упрыгнул, где «Цветы не рвать», – сказал Оська в спину даме.

      Дама обернулась, и Оська с ужасом заметил, что у нее была густая борода. И Оська забыл про мяч.

      – Тетя! – спросил он. – Тетя, а зачем на вас борода?

      – Да разве я тетя? – ласковым баском сказала дама. – Да я ж священник.

      – Освещенник? – недоверчиво сказал Оська. – А юбка зачем? – И он представил себе, как неудобно, должно быть, в такой длинной юбке лазить на фонари, чтобы освещать улицы.

      – Сие не юбка, – отвечал поп, – а ряса зовется. Облачен согласно сану. Батюшка я, понял?

      – Сейчас, – сказал Оська, вспоминая что-то. – Вы батюшка, а есть еще матушка. В граммофоне есть такая музыка. Батюшки-матушки…

      – Ох ты, забавник! – засмеялся поп. – Некрещеный, что ли? Отец-то твой кто? Папа?.. Ах, доктор… Так, так… Понятно… Про бога-то знаешь?

      – Знаю, – отвечал Оська. – Бог – это на кухне у Аннушки висит… в углу. Христос Воскрес его фамилия…

      – Бог везде, – строго и наставительно сказал священник, – дома, и в поле, и в саду – везде. Вот мы сейчас с тобой толкуем, а господь бог нас