Кондуит и Швамбрания. Лев Кассиль

всех порядочных государств была полна всякими войнами. И Швамбрания спешно принялась воевать. Но воевать, собственно, было не с кем. Тогда пришлось низ Большого Зуба отсечь двумя полукругами. Около написали: «Забор». А в отсеках появились два вражеских государства: «Кальдония» – от слов «колдун» и «Каледония» – и «Бальвония», сложившаяся из понятий «болван» и «Боливия». Между Бальвонией и Кальдонией находилось гладкое место. Оно было специально отведено под сражения. На карте так и значилось: «Война».

      Слово это, черное и жирное, мы вскоре увидели в газетах…

      В нашем представлении война происходила на особой, крепко утрамбованной и чисто выметенной, вроде плац-парада, площадке. Земля здесь не закруглялась. Место было ровное и гладкое.

      – Вся война покрыта тротуаром, – убеждал я брата.

      – А Волга на войне есть? – интересовался Оська. Для него слово «Волга» обозначало всякую вообще реку.

      По бокам «войны» помещались «плены». Туда забирали завоеванных солдат. На карте это тоже было отмечено троекратной надписью: «Плен».

      Войны в Швамбрании начинались так. Почтальон звонил с парадного входа дворца, в котором жил швамбранский император.

      – Распишитесь, ваше императорское величество, – говорил почтальон. – Заказное.

      – Откуда бы это? – удивлялся император, мусоля карандаш.

      Почтальоном был Оська, царем – я.

      – Почерк вроде знакомый, – говорил почтальон. – Кажись, из Бальвонии, от ихнего царя.

      – А из Кальдонии не получалось письма? – спрашивал император.

      – Пишут, – убежденно отвечал почтальон, точно копируя нашего покровского почтаря Небогу. (Тот всегда говорил «пишут», когда его спрашивали, есть ли нам письма.)

      – Царица! Дай шпильку! – кричал затем император.

      Вскрыв шпилькой конверт, император Швамбрании читал:

      «Дорогой господин царь Швамбрании!

      Как вы поживаете? Мы поживаем ничего, слава богу, вчера у нас вышло сильное землетрясение, и три вулкана извергнулись. Потом был еще сильный пожар во дворце и сильное наводнение. А на той неделе получилась война с Кальдонией. Но мы их разбили наголо и всех посадили в Плен. Потому что бальвонцы все очень храбрые и герои. А все швамбраны дураки, хулиганы, галахи и вандалы. И мы хотим с вами воевать. Мы божьей милостью объявляем в газете вам манифест. Выходите сражаться на Войну. Мы вас победим и посадим в Плен. А если вы не выйдете на Войну, то вы трусы, как девчонки. И мы на вас презираем. Вы дураки.

      Передайте поклон вашей мадам царице и молодому человеку наследнику.

      На подлинном собственной ногой моего величества отпечатано каблуком

      Бальвонский Царь».

      Прочтя письмо, император сердился. Он снимал со стены саблю и звал точильщиков. Потом он посылал бальвонскому обидчику «телеграмму с нарочным и заплоченным обратом». В телеграмме было написано:

      «ИДУ НА ВЫ».

      В учебнике русской истории подобные предупреждения посылал