В состоянии необходимой обороны. Фридрих Незнанский

тебя, дурака, на десять лет моложе. И живу!

      — Она, выходит, на сколько лет младше нашего оболтуса?

      — Это вы про меня? — Виктор поставил чашку. — На двенадцать.

      — Да их и в загсе-то небось не распишут? — еще больше нахмурился отец.

      — А мне она нравится, — первой призналась Валентина Владимировна. — Хорошая такая, прямодушная. Дурная баба то же самое делает. Только исподтишка. А наша — честно!

      — Она уже ваша? — От изумления Виктор даже поперхнулся.

      Родители переглянулись…

      К Новому году и Виктор перестал изумляться.

      Наташка регулярно являлась в таксопарк. Приносила ему какие-то бутерброды, пирожные. И на «Новогодний огонек» пришла. Были тогда такие мероприятия по линии профкома. Это ей не стоило особого труда. Ее папочка и был профоргом таксопарка. Она у него в кабинете пригласительный стащила.

      Ни с кем, кроме себя самой, Наташка танцевать Виктору не позволила. То сама с ним пляшет, то в буфет потащит, то в курилку. Сама, естественно, не курит, но все равно рядом стоит. Товарищи, глядя на такое ее ревностное старание, снисходительно посмеивались над ними. Потом, уже на свадьбе, оправдывались и говорили, что, мол, восхищались влюбленной парой и Виктору завидовали по-настоящему.

      Как и следовало ожидать, мало-помалу Виктор действительно влюбился. Втюрился, втрескался, как школьник!

      Прошел только год — а Наташка превратилась в самую настоящую раскрасавицу! Глаз не оторвать! На улице ей вслед оборачивались все мужики! Все до одного!

      И свадьба, как и было спланировано Наташкой, состоялась в начале лета. Виктор был безумно счастлив.

      — Кто бы мог подумать, — смущенно говорил он товарищам, возвратившись из «свадебного отпуска», — что в простой семейной жизни могут быть такие замечательные… штуки?

      — Лиха беда начало! — ржали товарищи.

      У Виктора Шишкова медовым оказался не месяц, а почти десять лет.

      Только в последние годы, когда так осложнились дела в таксопарке, когда приходится не только отрабатывать водительские смены, но и в выходные дни заниматься бумагами, договорами, подрядами, графиками, налогами, отчислениями… Да еще с крышами разбираться, с пожарными, с санэпидстанцией… С электрикой. А надо бы и новый водосток строить. А то мойку закроют…

      Тучи дел навалились и затягивали в трясину, уводили от жены… От матери… Когда отец заболел, еле-еле смог вырваться, чтоб привезти его с дачи в больницу. До последних дней Иван Никитич ковырялся на грядках, достраивал, перестраивал дачку. Так и упал… Хорошо, соседи увидели, подняли, отнесли в дом, ухаживали до приезда Виктора. А отец, когда сына увидел, поднялся с постели, стал редиску собирать, еще там что-то такое на огороде.

      — Домой отвезу, — шепчет.

      Потом только узнали, что у него был инфаркт.

      Виктор закрыл дом, попрощался с соседями, повернулся, а отец уже в кабине:

      — Не гони меня… Посиди рядом. В случае чего… Может, в последний раз за баранкой.

      — Не раскисай, — недовольно