В состоянии необходимой обороны. Фридрих Незнанский

же вспомнил, что на разъезде обычно стоит военный пост, перекрывая дорогу прямо. — Там все сворачивают!

      — Что-то у них случилось, — сочувственно вздохнул дядечка.

      — А я из-за этого так облажался, — неожиданно всхлипнул Шишков и сам испугался такой слезливости. — Но вы не беспокойтесь, я вас обязательно довезу. Без всяких денег!

      Он только тут вспомнил о беспрерывно стучащем счетчике — и выключил его.

      — Как говорила моя мама, не суетись под клиентом, — хохотнул дядечка. — Я в парк телегу не напишу. Меня не бойся. А счетчик ты все-таки включи. Если менты нас остановят, вот тогда тебе холку здорово намнут. Это уж точно! И с работы могут уволить. Для государства самое страшное, если ты будешь возить без счетчика. Нечем тебя контролировать, не за что ухватить. Да тебе, наверное, отец и сам все хорошенько объяснил?

      — Да, — похвастался Витька. — Он у меня человек серьезный! Начальник колонны!

      — Тогда, браток, тебе везде зеленый свет! Ты просто обязан стать генералом! По своей шоферской части, — рассмеялся дядька.

      Оказавшись в знакомой местности, Шишков моментально сориентировался и все понял, разобрался, куда баранку крутить. А когда доехали, добрый дядечка, вылезая, протянул Виктору сиреневый четвертной:

      — Поздравляю! Это тебе мой подарок. От первого пассажира.

      — Спасибо. — Витька посмотрел на счетчик: там было одиннадцать рублей тридцать восемь копеек. И он почему-то с грустью подумал: «У меня будет счастливая шоферская судьба! Такой пассажир!»

      — Когда-нибудь свидимся! Мы друг другу пригодимся. — Улыбающийся дядечка помахал рукой.

      С тех пор Шишкову за баранкой чаще всего везло.

      Другой бы на его месте, — допустим, в гололед на спуске… А Шишков!.. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

      Но и за счастьем тоже надо следить, ухаживать, чтоб оно не отвернулось. Если постоянно будешь лезть на рожон, то и получишь… Если сам не будешь искать клиентов, то и план не выполнишь.

      Вот и сейчас. Никакое счастье тебе не поможет в середине дня, когда никто никуда не торопится. Обед…

      — Такси! — закричал кто-то невидимый.

      Шишков в правом зеркале увидел бегущего за машиной человека и затормозил.

      — Сколько натикает до лысого? — будущий пассажир плюхнулся в машину. — Летим стрелой!

      Судя по запаху, это был опасный клиент. В смысле денег.

      — Стольник, — объявил Шишков металлическим голосом, — но бабки вперед!

      — Тут частники двадцатник берут, — вытаращил глаза пьяный. — А ты, шкура, стольник хочешь? Заводи шарабан!

      — Ты что орал на улице? Ты частника звал?

      — Хорошо. Уговорил. Стольник так стольник. Поехали. Мне срочно надо. Опаздываю на стрелку.

      — Без денег я тебя, может быть, и довезу, — сурово произнес Шишков, — но из машины ни за что не выпущу. Ты меня понял? Ни под паспорт, ни под телефон.

      — Секу с первого раза, — обрадовался долговязый и безропотно полез из машины. — Облом так облом… Такси! — заорал он кому-то другому.

      Виктор включил рацию: