Я – убийца. Фридрих Незнанский

которого грохнули на прошлой неделе?

      — Не-е, это судья. Его вчера…

      — А-а, вспомнил! — Юрий хлопнул себя по лбу. — Только что по радио слышал. В одно ухо впустил, а в другое, соответственно… А что, убийцу взяли?

      — Ага, ночью и взяли. Вернее, не взяли, а сам пришел.

      — Что, с повинной? — удивился адвокат.

      Передняя машина двинулась с места, он за ней. И, увлекшись разговором, пропустил спасительный переулок. Теперь придется тащиться до следующего.

      — Адвоката у него пока нет. А я расследую это дело. Моя обязанность позвонить в юрисконсультацию, поскольку сам он себе адвоката искать, похоже, не собирается. Я и позвоню, естественно, но сначала решил с тобой связаться. Дело простое, парень сам на себя доносит по полной программе, к тому же свидетелей куча. Ну как?

      — Тебе прямо сейчас сказать надо? — Юрий поморщился. С одной стороны, дела, где явка с повинной — подарок для любого адвоката. Тут тебе и все улики на тарелочке, и весь спектр смягчающих вину обстоятельств. Но с другой стороны, он не очень любил такие вот «подарочные» дела.

      — Да, прямо сейчас. Мне в вашу консультацию надо звонить. Допрос и все такое, сам понимаешь. С твоим заведующим я договорюсь, запрос на адвоката сейчас вышлю. Так как, берешь или нет?

      — Да, беру, — неожиданно для самого себя ляпнул Юрий. — Так и быть, выручу тебя на этот раз.

      — Это еще кто кого выручит! Ладно, к трем часам жду тебя у главного входа в следственный изолятор, в Бутырке.

      — Договорились. — Адвокат посмотрел на часы. — Если к трем часам я вообще из этой чертовой пробки выберусь.

      — Ну тогда пока.

      — Пока. — Гордеев отключил телефон и сунул его в карман. — «…Мальчики по вызову! Ноль два! Работаем круглосуточно!» — не переставал острить по радио никогда не иссякающий Фоменко.

      Наконец Юрий вырулил свою жестяную скорлупу в переулок и помчался по узкой дороге, виляя на поворотах и распугивая жирных московских голубей. Через двадцать минут он был уже у здания своей десятой консультации. До трех часов была еще куча времени…

      С Борисом Гордеев был знаком уже лет сто. Еще до юрфака. Вместе подали документы на юрфак, вместе поступили. Нельзя сказать, чтобы они были большими друзьями во время учебы. Так, приятели. Борька вообще с парнями как-то не дружил. Его увлечением были женщины. Хотя «увлечение» — это очень мягко сказано. Это была его страсть, его жизнь. Стоило на горизонте появиться женщине хоть немного красивее экскаватора, как он забывал обо всем на свете. Все его разговоры, все его мысли были только об этом. За первый семестр он умудрился переспать со всеми однокурсницами, со всеми студентками на год старше и даже с двумя преподавательницами, за что чуть не был отчислен: одна из них оказалась любовницей декана, и до старика как-то дошел слух о похождениях новоявленного Казановы.

      Именно из-за этих вот выкрутасов с Антоненко никто и не хотел дружить. Его боялись пригласить в гости, боялись знакомить с подругами, просто недолюбливали за то, что он пользовался большим успехом у