Двести веков сомнений. Константин Бояндин

блокнот и откланялся. Отравление… отравление… симптомы походят на отравление трупным ядом. Но ведь рыба-то была не солёная, а жареная! Да и не он один отравился бы…

* * *

      В гостинице он встретил недовольного Д.

      – Ещё трое, – сообщил он. – Те же симптомы. Двое здесь, один в соседнем городе. Что выяснил?

      Клеммен рассказал своему начальнику о рыбе.

      – А это идея, – произнёс тот задумчиво. – Ну-ка, ну-ка…

      Спустя полчаса появился Д., жизнерадостнее прежнего.

      – Точно, они тоже ели рыбу. Накануне. Правда, рыба поймана в разных местах. Пойду, сообщу кому следует, пусть разбираются дальше.

      Клеммен остался наедине с «походной» библиотекой Д. От нечего делать юноша сел читать про отравления… но ничего подходящего не обнаружил. Лекарь добросовестно лечил именно от тех видов яда, симптомы поражения которыми налицо, но… пролистав несколько страниц, Клеммен неожиданно ощутил, что догадка никак не может пробиться на поверхность. Что-то очень простое, но вот что?

      Он пошёл в дом красильщика.

      Тот был совсем плох. Почернел, едва узнавал окружающих. Тяжёлый запах висел вокруг него – или же нечто, что создавало иллюзию запаха: ни сам красильщик, за которым тщательно ухаживало перепуганное насмерть семейство, ни комната не могли быть источником такого смрада. И всё же…

      Клеммен осторожно поднёс руку ко лбу больного. Странное ощущение… словно он и не живой вовсе. Словно не ко лбу прикасаешься, а к куску дерева. Что происходит?

      – У вас в городе есть целители?

      – Л-лекарь ушёл десять минут назад, – ответила, едва шевеля непослушными губами, супруга пострадавшего.

      – Нет, – звучало это очень резко, но церемониться некогда. – Не лекарь. Храмовый целитель. Есть такие поблизости?

      – Есть, – призналась она. – Только он к нам не пойдёт, господин. Мы не в состоянии заплатить столько. Уж и так…

      – Где он живёт?

      – Она, – поправила супруга и назвала адрес. Клеммен стрелой вылетел из дома, где явственно пахло смертью, и помчался к целительнице.

      Та встретила его настороженно. Но то ли аванс, который Клеммен первым делом положил на её стол, то ли состояние посетителя побудили Хентис – так её звали – немедленно отправиться к больному. Точно, нашего брата нигде не любят, подумал Клеммен, шествуя рядом с ней. Мчаться бегом казалось столь же неуместным, как торопливо проглатывать изысканные кушанья. Но добрались они неожиданно быстро… чудеса! Возле самого дома Хентис схватилась за голову.

      – О Небеса! Что тут происходит?

      Она мельком взглянула на красильщика и велела домочадцам:

      – Всем немедленно выйти. Заберите с собой домашних животных, всё ценное, ждите нас снаружи.

      Те, помедлив, кинулись исполнять приказание.

      – Держи, – целительница вручила Клеммену несколько священных символов. – Повесь на каждую стену. В лечебнице работал? Крови, грязи боишься?

      – Не знаю, – пожал юноша плечами.

      – Придётся терпеть. Давай, не медли!

      Сама