Двести веков сомнений. Константин Бояндин

надолго не затянулся: Чёрточка куда-то спешил, и задерживать его было невежливо.

      – Пошли, – тихо шепнул Д., – расскажу о здешних экспонатах. А там, глядишь, ещё кто-нибудь появится. Вообще, это очень полезный Парк: все, с кем тебе полезно встретиться, рано или поздно сюда придут. Своего рода заколдованное место.

      Он ошибается, подумал Клеммен со вздохом. Сюда придут не совсем все, с кем я хотел бы встретиться. Однако, Д. прав. В голове по-прежнему беспорядок. Попытаюсь послушать его, хотя, видят боги, мне это совсем не интересно. Попросить, что ли, какое-нибудь снадобье, чтоб помогало забывать то, что хочется?

      Мысль по здравом размышлении показалась глупой до невозможности.

434 Д., весна

      – Значит, так, – Д. рассеянно почесал подбородок и подошёл поближе к окну. По ту сторону простиралось море. Где это находилось, не вполне понятно – но вдалеке от Венллена. Без магии тут не обошлось. А меня всё заставляет руками делать, подумал Клеммен с лёгкой обидой. Зачем?

      – Значит, так, – Д. вернулся к дальней стене. На ней находилась небольшая доска, а рядом – указка-мелок. Прикосновение указкой к доске приводило к появлению линии – чем ближе, тем ярче. Интересно, магия или искусная механика?

      – Значит, так, – повторил он в третий раз. – Первое время мы будем работать на востоке. Следовательно, надо разобраться с тем, кто такие ольты. Они настолько похожи на людей, что все по привычке и считают их людьми. Но это серьёзная ошибка; ольты ни в коей мере людьми не являются, хотя выглядят так же, питаются тем же, а от браков с людьми способны приносить потомство.

      – Не люди? – Клеммен удивлённо поднял брови. – Как это?

      – Никто не сможет ответить, – Д. говорил без тени улыбки. – Мы ещё вернёмся к этому вопросу. Начнём с экскурса в историю.

      Ольты, – продолжал он, – принципиально отличаются от нас тем, что не умеют стареть. Не знают болезней. Их не подгоняет ограничение человека: малый срок жизни. Это полностью изменило их; они давно уже не люди. Внешне – да, но не внутренне.

      Ольты, условно говоря, делятся на сообщества, именуемые наэрта. Слово не имеет точного перевода; оно сродни человеческому понятию «род», но не совпадает с ним. Наэрта отличаются одна от другой, как, скажем, люди из разных социальных групп. Или как люди, говорящие на разных языках. Хотя язык у ольтов общий.

      – Постойте, постойте, – Клеммен поднял руку ладонью вверх. – Вы же говорили, что нет такого понятия – ольт вообще. А теперь говорите, что «у ольтов общий язык».

      – Многие из людей, – ответил Д., – в состоянии понять друг друга – отчасти. Жесты, знаки, символы. Хотя между ними может быть огромная, непреодолимая пропасть – взять первобытные племена на западе континента и, скажем, людей из цивилизованного юга. Так и наэрта: они всегда распознают чужака, но в состоянии понять одна другую. Необходимо, чтобы ты научился оставаться невидимым для них. Казался своим.

      – Но зачем?

      – Видишь ли, – Д. уселся поближе и положил указку перед собой. – Нам предстоит иметь дело с необычными явлениями. С