Люблю, убью, умру…. Татьяна Тронина

про себя. – Как похоже… Я мог бы сразу догадаться, что она оставила тебя, Лизонька, в полном неведении!

      И он швырнул в меня журнальный столик. «Сумасшедший!»

      Я бросилась в первую попавшуюся дверь – это оказалась ванная – и задвинула щеколду. В ванной было темно и пахло каким-то мерзким одеколоном.

      – Открой! Слышишь – открой! – забарабанил он в дверь что было сил.

      Он долго барабанил в дверь и орал что-то неразборчивое. Можно было не надеяться, что соседи этот шум услышат, по той же причине – очень толстые стены. Я, конечно, и не думала открывать.

      Я сидела на холодном полу и плакала… Зачем я пришла сюда?!

      – Слышь, ты, Лизавета… – вдруг произнес он за дверью. – Выходи. Я больше не буду. Это на меня так, нашло.

      – Ничего себе нашло! – закричала я, зарыдав в голос. – Ты же мне отец родной… Чуть не убил меня!

      За дверью опять воцарилась тишина, а потом он сказал:

      – Я не твой отец.

      – Что?

      – То, что слышала. Я не твой отец.

      – А кто вы?

      – Разгадай загадку – я муж твоей матери, но я не твой отец…

      – Отчим? – опешила я.

      – Нет, и не отчим даже… Я тебе совсем никто.

      Человек за дверью, похоже, окончательно образумился и теперь говорил усталым, скучным голосом. Интересно, обманывает или нет?

      – А вы не ошибаетесь? – осторожно произнесла я.

      – Нет.

      – Но почему? Многие мужчины думают, что они не являются отцами, но на самом деле очень даже являются. Только полноценная генетическая экспертиза может подтвердить…

      – К лешему экспертизу… – буркнул он. – Мы расстались с твоей матерью за два года до твоего рождения. Ну не могла же она два года ходить беременной!

      – А почему же у меня отчество и фамилия ваши?

      – Потому что официально развелись мы позже. Она записала тебя на меня…

      – А почему вы ей это позволили?

      – Я сначала ничего и не знал. Потом подумал – ну и ладно, алименты же с меня не требуют. Если б она с меня деньги требовала, я бы тогда, конечно, такое затеял…

      – Мама не говорила мне об этом…

      – А то ты не знала свою мамашу!

      Сказанное было чистой правдой – я ее совершенно не знала. И вообще, похоже, этот Аркадий Елисеевич не врал – только моя мама могла довести человека так, что даже спустя тридцать лет он мог взбеситься от одного ее имени.

      – Я выйду? – после некоторой паузы, осторожно спросила я.

      – Выходи. Не век же тебе там сидеть!.. – крикнул он откуда-то издалека.

      Я отодвинула щеколду и вышла. Аркадий Елисеевич Синицын уже сидел за кухонным столом и с интересом рассматривал початую бутылку водки.

      – Вот, нашел, – буркнул он, не глядя на меня. – Ты не бойся, садись. Поговорим…

      – Может, будет лучше…

      – Да ничего не будет! – с досадой воскликнул он. – Ты, если подумать, тоже жертва. У меня к тебе никаких претензий…

      – Чья жертва? – спросила я, недоверчиво усаживаясь на краешек табуретки.

      – Ее, –