Блондинка в озере. Рэймонд Чандлер

было с неделю. Потом явилась как ни в чем не бывало и говорит, что хотела малость развеяться. А жила, мол, у подружки, когда-то вместе работали в Лос-Анджелесе.

      – И как эту подружку звали? – спросил Паттон.

      – Я не спрашивал. Что Мьюриел ни делала, меня все устраивало.

      – Понятно. А в тот раз записку она оставляла?

      – Нет.

      – Записка-то выглядит малость потертой, – заметил Паттон, складывая ее.

      – Таскаю с собой весь месяц, вот и все дела, – окрысился Билл Чесс. – А кто сказал, что она и раньше меня бросала?

      – Сейчас уже не вспомнить. Сам знаешь, как бывает в нашей глуши. Люди все замечают. Разве что летом им труднее, когда полно пришлых.

      На какое-то время наступило молчание, наконец Паттон рассеянно спросил:

      – Значит, уехала двенадцатого июня? Или ты просто решил, что уехала? А кто-нибудь в коттеджах на той стороне был?

      Билл Чесс посмотрел на меня, и его лицо снова потемнело:

      – Спросите у этого шпика, если он и сам всего не выболтал.

      Паттон даже не повернул ко мне голову. Он разглядывал цепь вершин вдали над озером.

      – Мистер Марлоу ничего мне не выбалтывал, – заметил он мягко. – Только сообщил, кого нашли и где нашли. Еще он сообщил, что Мьюриел вроде бы уехала и оставила записку. Ну и что тут плохого?

      Снова наступило молчание. Билл Чесс уставился на прикрытый одеялом труп в двух метрах от себя. Он стиснул кулаки, по щеке у него покатилась слеза.

      – Была еще миссис Кингсли, но она в тот день тоже уехала. Больше никого. Перрисы и Фаркуары в этом году не появлялись.

      Паттон молча кивнул. В воздухе чувствовалась какая-то напряженность, словно что-то, о чем не говорили, было всем ясно и не нуждалось в словах.

      Билл Чесс яростно заорал:

      – Забирайте меня, сукины дети. Само собой, ее утопил я. Кому еще? Она была моей, и я ее любил. Я – подонок, всегда был подонком и останусь подонком, но все равно я любил эту девочку. Вам не понять, и не пытайтесь. Забирайте, и все, пропади вы пропадом.

      Никто не вымолвил ни слова.

      Билл Чесс уставился на свой крепкий загорелый кулак, замахнулся и со всей мочи ударил себя по лицу.

      – Гнусный подонок, – обругал он сам себя срывающимся шепотом.

      Из носу у него медленно потекла кровь. Она сползла к губе, обогнула рот и повисла на подбородке. Затем лениво капнула на рубаху.

      – Вам, конечно, придется поехать с нами, мистер Чесс, чтобы дать показания, – спокойно сказал Паттон. – Сами знаете, так полагается. Никто вас ни в чем не обвиняет, но внизу с вами захотят поговорить.

      – Переодеться можно? – мрачно спросил Билл.

      – Ясное дело. А ты, Энди, пойди с ним и посмотри, во что можно завернуть труп.

      Они ушли тропой вдоль берега. Доктор откашлялся, глянул на воду и вздохнул:

      – Хотите повезти тело в моей санитарной машине, Джим?

      Паттон помотал головой:

      – Нет, док. Округ у нас бедный. Представляю, сколько вы сдерете за свою машину. Есть возможность прокатить эту даму дешевле.

      Доктор отошел, бросив со злостью через плечо:

      – Если