Лето ночи. Дэн Симмонс

прекрасно известны привычки Старика, в том числе и его обыкновение возвращаться после субботних поездок, называвшихся «купить кое-что», только поздно вечером в воскресенье.

      – Слушай, мы собираемся в пещере к половине десятого. Майк хочет что-то сообщить.

      – Кто это «мы»?

      Дуэйн покосился на свой блокнот. После завтрака он упражнялся в описании характеров. Над этими страницами он работал с апреля, и все они были сплошь заполнены набросками, пояснениями, примечаниями, мелко набросанными на полях. Некоторые абзацы, а то и целые страницы были жирно перечеркнуты, но результат по-прежнему не удовлетворял Дуэйна, ибо, по его мнению, был весьма далек от совершенства.

      – А то не знаешь, – хмыкнул Дейл. – Майк, Кевин и Харлен и, может быть, Дейзингер. Не знаю. Я сам только что получил записку в газете.

      – А как насчет Лоренса?

      Дуэйн бросил взгляд в окно: по обе стороны от дороги, ведущей к их дому, волнами колыхался океан колосьев, поднявшихся уже почти по колено. Пока мама была жива, она категорически запрещала сеять на ближайших к ферме двадцати акрах что-нибудь выше гороха. «Когда зерновые встают в полный рост, я чувствую себя отрезанной от мира, – жаловалась она дяде Арту. – Это своего рода клаустрофобия». Старик подшучивал над ней, но и вправду выращивал на этих землях только горох. Однако Дуэйн плохо помнил то время. Для него приход лета с некоторых пор неизменно означал постепенную, но неуклонную изоляцию их фермы от остального мира. Старая присказка гласила: «К Дню независимости зерно по пояс расти». Но в этой части Иллинойса к четвертому июля зерновые уже достигали плеча Дуэйна, и потом казалось, что на самом деле это не они растут, а ферма съеживается, уменьшаясь в размерах. Во второй половине лета даже окружное шоссе можно было увидеть только из окон второго этажа. Но ни Дуэйн, ни Старик туда давно уже не поднимались.

      – Что насчет Лоренса? – переспросил Дейл.

      – Он придет?

      – Конечно придет. Ты же знаешь, он всегда таскается за нами.

      Дуэйн улыбнулся.

      – Просто хотел убедиться, что ты не забыл о своем маленьком братике, – сказал он.

      В трубке послышалось сердитое сопение.

      – Слушай, так ты будешь там или нет?

      Дуэйн прикинул, какая работа по дому предстоит ему сегодня, и понял, что закончить все успеет, только если примется за дело прямо сейчас.

      – Я сегодня довольно занят, Дейл. Ты правда не в курсе, что там надумал Майк?

      – Ну, точно не знаю, но, скорее всего, это что-нибудь связанное со Старой школой. И исчезновением Табби Кука. Ты же видел, что творилось на школьном дворе.

      Дуэйн помолчал.

      – Ладно, приду. В девять тридцать? Чтобы успеть, мне придется прямо сейчас все бросить и всю дорогу бежать.

      – Гос-с-споди! – Из-за помех на линии голос Дейла походил на змеиное шипение. – Неужели у тебя все еще нет велосипеда?

      – Если бы Господь хотел видеть меня разъезжающим на велосипеде, – ответил Дуэйн, – он, наверное, сначала бы позаботился о том, чтобы наградить меня фамилией Швинн