Цена всех вещей. Мэгги Лерман

со своего сберегательного счета и опустошала мамин бумажник четыре дня подряд. Мама даже не заметила. Толстая пачка хрустящих банкнот лежала посреди стола, совершенно неуместная в этом обшарпанном доме.

      Гекамистка вдруг застыла и повернулась ко мне:

      – Этого достаточно, чтобы я сделала его постоянным.

      – Звучит здорово, – сказала я.

      – Люди растут. Люди меняются. Ты уверена?

      – Уверена, я уверена. – Я толкнула пачку так резко, что деньги веером рассыпались по столу. – Я не буду одинока.

      Гекамистка молча отвернулась к столешнице. Вскоре она передала мне блюдо, на котором лежали четыре печенья. Я ткнула в них пальцем.

      – Здесь одно лишнее.

      Она посмотрела на тарелку, словно стараясь сосредоточиться и пересчитать движущиеся объекты.

      – А… вижу. Ну, сохрани его. Никогда не знаешь…

      – Заклинание красоты ухудшило мои умственные способности, – произнесла я (в доказательство я получила двойку по химии). – Но что отнимет у меня этот крюк?

      Колдунья на секунду заколебалась, и я уже подумала, что не получу ответа на свой вопрос или же гекамистка солжет. Она уже получила деньги, так о чем ей теперь беспокоиться? Но ответ прозвучал правдиво.

      – Крюки влияют на перемещения и контроль. Крюк будет удерживать дорогих твоему сердцу людей рядом с помощью удачного стечения обстоятельств. Они будут видеться с тобой каждые три дня, не смогут уехать дальше, чем на пятьдесят миль, сколько бы ни пытались. Ты можешь обнаружить, что остальные сферы твоей жизни… разладились.

      – Что это значит?

      – Заклинаемые останутся на крючке. Другие вещи сорвутся с крючка.

      – Какие вещи? Что значит «сорвутся с крючка»? Гекамистка пожала плечами. Она не собиралась или не хотела объяснять что-то еще.

      Я решила не беспокоиться по пустякам и вместо этого подумала о Мине, которой посвящала годы своей жизни, все мысли, надежды и желания, и которая, стоило ей выздороветь, тут же оставила меня позади. Рак не забрал ее в том смысле, в котором я себе представляла, и все же вырезал ее из моей жизни, словно нож хирурга. И она была моей сестрой, утверждавшей, что любит меня. Если она могла совершить подобное, то мог и любой другой.

      Я съела свое печенье в два присеста.

      Люди, обратившиеся к гекамистам, находились за гранью отчаяния. Я не могла с этим поспорить, Мина. Но это было так просто – перестать ненавидеть себя, когда ты красива и рядом друзья. Ненависть к себе не была ошибкой. Прежде чем стать привлекательной, я должна была пройти лечение. Как Мина прошла химиотерапию. Я не видела разницы между печеньем и химиотерапией. Химиотерапия причиняла телу даже больше вреда, чем гекам. Неужели Мина ненавидела себя точно так же, когда шла на лечение? Нет. Она ненавидела рак, я уверена в этом. А я ненавидела свое лицо и свое одиночество.

      К счастью, для нас обеих существовало лекарство.

      8

      Ари

      Выглядеть подавленной и больной, испытывать чувство потери чего-то