Цена всех вещей. Мэгги Лерман

собираюсь заехать к тебе, везти меня придется ей. – В машине Дианы произошла серьезная поломка, а значит, ей нужно было просить Кей.

      – Может, не стоит приезжать.

      – Господи, Ари. Я не знаю, что делать.

      – Да уж. Я тоже.

      – Ты нам ничем не обязана. Я имею ввиду, ты должна заниматься тем, чем сама хочешь.

      – Я хочу пойти в класс.

      На другом конце провода воцарилась тишина.

      – Возможно, тебе стоит на время переключиться. Не надо себя заставлять.

      – Балет – это все, чего мне сейчас хочется.

      Это была пятница. Последний раз я танцевала больше недели назад. Я могла вспомнить комбинацию, над которой мы работали, музыку, каждый шаг. Я помнила все телесные ощущения. Я ощущала себя… как единый мускул. Моя рука, и лодыжка, и бедро, и даже зрачок – все слилось в один натянутый, готовый к движению мускул.

      Все встало бы на свои места, если бы я смогла танцевать.

      Я попрощалась с Дианой и как можно быстрее натянула форму. В животе появилось какое-то неприятное ощущение. Не что-то конкретное, а просто общее неприятное чувство. Я выяснила, что испытывала страдания, но теперь не ощущала ничего болезненнее боли в запястье.

      Тетя Джесс выглядела испуганной, когда я сбежала вниз по ступенькам, закручивая на ходу волосы в пучок.

      – Куда ты идешь? – спросила она.

      Глаза ее покраснели. Я коснулась кожи у себя под глазами – вздувшаяся, нежная кожа. Похоже, я тоже плакала.

      На ней были надеты те же рабочие штаны и рубашка на пуговицах с коротким рукавом, что и всегда, однако впервые тетя выглядела постаревшей. Она была всего на пятнадцать лет старше меня, но скорбь прочертила на ее лице морщины. Я могла поклясться, что с момента нашей последней встречи седины в ее волосах тоже прибавилось. Когда-нибудь в ее кофейном магазинчике кто-нибудь назовет ее «крутой старой теткой» и будет прав.

      – Я думала, нам нужно поговорить, – сказала она. – Отложила работу.

      – Очень мило с твоей стороны. Спасибо.

      – Конечно, я должна была отложить работу. – Мои слова, казалось, задели тетю.

      Стало ясно, что ей я тоже не говорила о заклинании. Она считала, что я все еще горюю так же, как и она. Нужно было все рассказать.

      Мои колени затряслись.

      Позже.

      Сначала танец. Станцую, а потом расскажу правду.

      – Я правда хочу танцевать, – сказала я. – Это… единственное, чего я хочу.

      Джесс уставилась на меня своим фирменным взглядом под названием «этим дерьмом меня не проведешь». Как и всегда в такие моменты, ее бицепсы напряглись, демонстрируя татуировки. А затем она вдруг смягчилась, успокоилась и кивнула:

      – Потом сразу домой.

      – Обязательно.

      Я обняла ее, и она крепко стиснула меня в ответ. В нашей маленькой семье из двух человек не особенно принято было обниматься. Однако я чувствовала себя паршиво не только из-за этого. Ощущение, которое я испытала у себя в комнате – чувство ненормальности, неправильности, – вызывало у меня мурашки.

      – Я люблю тебя, – сказала она.

      – Я тоже тебя люблю, – ответила