Улисс. Джеймс Джойс

профессор Макхью.

      – Кажется, да, – раздумчиво пробормотал Дж. Дж. О’Моллой, вынимая свой портсигар. – Но знаете, то, что кажется, не всегда верно. Кто самый богатый спичками?

ТРУБКА МИРА

      Он предложил сигареты профессору, взял сам одну. Ленехан чиркнул проворно спичкой и дал им по очереди прикурить. Дж. Дж. О’Моллой снова раскрыл портсигар и протянул ему.

      – Мерсибо, – сказал Ленехан, беря сигарету.

      Редактор вышел из кабинета в соломенной шляпе, криво надвинутой на лоб. Продекламировал нараспев, тыча сурово пальцем в профессора Макхью:

      Да, мощь и слава завлекли тебя,

      Империя твое пленила сердце.{409}

      Профессор усмехнулся, не разомкнув своих длинных губ.

      – Ну что? Эх ты, несчастная Римская Империя! – сказал Майлс Кроуфорд.

      Он взял сигарету из раскрытого портсигара. Ленехан тут же гибким движением поднес ему прикурить и сказал:

      – Прошу помолчать. Моя новейшая загадка!

      – Imperium Romanum, – произнес негромко Дж. Дж. О’Моллой. – Это звучит куда благородней, чем британская или брикстонская{410}. Слова чем-то напоминают про масло, подливаемое в огонь.

      Майлс Кроуфорд мощно выпустил в потолок первую струю дыма.

      – Это точно, – сказал он. – Мы и есть масло. Вы и я – масло в огонь. И шансов у нас еще меньше, чем у снежного кома в адском пекле.

ВЕЛИЧИЕ, ЧЬЕ ИМЯ – РИМ{411}

      – Одну минуту, – сказал профессор Макхью, подняв два спокойных когтя. – Не следует поддаваться словам, звучанию слов. Мы думаем о Риме имперском, императорском, императивном.{412}

      Он сделал паузу и ораторски простер руки, вылезающие из обтрепанных и грязных манжет:

      – Но какова была их цивилизация? Бескрайна, согласен: но и бездушна. Cloacae: сточные канавы. Евреи в пустыне или на вершине горы говорили: Отрадно быть здесь. Поставим жертвенник Иегове.{413} А римлянин, как и англичанин, следующий по его стопам, приносил с собою на любой новый берег, куда ступала его нога (на наш берег она никогда не ступала){414}, одну лишь одержимость клоакой{415}. Стоя в своей тоге, он озирался кругом и говорил: Отрадно быть здесь. Соорудим же ватерклозет.

      – Каковой неукоснительно и сооружали, – сказал Ленехан. – Наши древние далекие предки, как можно прочесть в первой главе книги Пития, имели пристрастие к проточной воде.

      – Они были достойными детьми природы, – тихо сказал Дж. Дж. О’Моллой. – Но у нас есть и римское право.

      – И Понтий Пилат пророк его, – откликнулся профессор Макхью.

      – А вы слышали историю про первого лорда казначейства Поллса? – спросил О’Моллой. – Был парадный обед в королевском университете. Все шло как по маслу…

      – Сначала

409

Да, мощь и слава… – из арии кастильского короля в акте III оперы «Роза Кастилии» (1857) ирл. композитора М. У. Уолфа (1808–1870).

410

Брикстон – рабочий пригород Лондона, название которого стало символом убогой и неестественной городской жизни, лишенной корней и смысла.

411

Величие, чье имя – Рим. – В стихотворении Эдгара По «К Елене» (1831) есть строки: «…Ко славе, имя чье – Эллада, / К величию, чье имя – Рим».

412

О Риме имперском, императорском, императивном. – Ср. в «Герое Стивене»: «Греческое искусство, – объявил Хилан, – не принадлежит какому-то времени… Оно является имперским, императорским, императивным».

413

Отрадно… Иегове – свободная вариация библейских мотивов (ср., напр., Быт. 12, 7; Мф. 17, 4).

414

На наш берег она никогда не ступала. – Римляне не делали попыток завоевания Ирландии, но торговые отношения с ней имели.

415

Одержимость клоакой – выражение из рецензии Герберта Уэллса (в 1917 г.) на «Портрет художника в юности»: «Подобно Свифту, а также еще одному современному ирландскому писателю (комментаторы предполагают здесь Джорджа Мура. – С. X.), мистер Джойс имет одержимость клоакой».