Великолепие чести. Джулия Гарвуд

с таким видом, словно перепалка с братом доставляла ему удовольствие.

      Мадлен была просто поражена тем, как изменила лицо Дункана улыбка. Оно стало привлекательным. И… человечным.

      – С каких это пор ты стал избегать споров? – прорычал Эдмонд.

      Мадлен казалось, что стены комнаты вот-вот рухнут от громких голосов братьев. «Может, у них неладно со слухом?» – подумала она.

      Теперь, когда Эдмонд подошел к брату поближе, девушка увидела, что ростом он ниже Дункана, но больше, чем Джилард, похож на старшего брата. У них были одинаковые черты лица; они даже хмурились одинаково. Но волосы Эдмонда были не такими темными. По цвету они напоминали свежевспаханную землю и были очень густыми. А когда он повернулся к Мадлен, она увидела мелькнувшую на его лице улыбку, которая, впрочем, тут же сменилась прежним холодным выражением.

      – Если ты начнешь кричать на меня, Эдмонд, то лучше не трать зря времени, я все равно не стану слушать, – заявила Мадлен, – просто заткну уши.

      Эдмонд ничего не ответил. Скрестив руки на груди, он вперил в девушку долгий взгляд и, наверное, еще долго простоял бы так, не предложи ему Дункан осмотреть рану Мадлен.

      Когда Эдмонд подошел к кровати, пленницу опять охватил страх.

      – Я не хотела бы, чтобы вы дотрагивались до меня, – тихо промолвила она, стараясь сдержать дрожь в голосе.

      – Меня не волнует, чего бы ты хотела, – заметил Эдмонд таким же тихим, как и пленница, голосом, и ей пришлось повиноваться.

      Выражение лица Эдмонда осталось бесстрастным, когда он приподнял покрывало и обнажил рану.

      С другой стороны к кровати подошел Дункан. Он нахмурился, увидев, как гримаса боли исказила лицо девушки при первом же прикосновении Эдмонда.

      – Ты бы попридержал свою пленницу, – заметил Эдмонд, увидев рану.

      – Нет, нет, Дункан! – громко закричала девушка.

      – Пока не нужно, – ответил Дункан брату. – Если это действительно будет необходимо, я помогу тебе.

      Девушка откинулась на спину и успокоилась.

      Барон был уверен, что ему все же придется держать Мадлен, иначе Эдмонду не удастся промыть и зашить рану. Конечно, ей будет больно, но никуда от этого не деться, к тому же женщине простительно и покричать.

      Вынув все необходимое, Эдмонд приготовился к процедуре. Он взглянул на Дункана – тот кивнул. Затем Эдмонд перевел взгляд на Мадлен. Ее спокойствие поразило его. Прекрасные голубые глаза светились доверием, в них не было ни капли страха. Эдмонд вынужден был признать, что она очень красива, Джилард не преувеличивал.

      – Можешь начинать, Эдмонд, – прошептала девушка, величественно кивнув ему. Он едва не улыбнулся этому жесту. – Может, проще прижечь рану раскаленным ножом? – предложила Мадлен. – Не обижайся, пожалуйста, я не собираюсь учить тебя, но тебе не кажется варварством употреблять иголку и нитку?

      – Варварством? – недоуменно переспросил Векстон.

      Девушка вздохнула, решив, что она не в состоянии объяснить брату Дункана, что она имеет в виду.