Подмена. Галина Валентиновна Чередий

сигнала тревоги на границе сознания и потерлась щекой о Его грудь, вдыхая жадно и уже нисколько не скрываясь и не сдерживаясь.

      Глава 19

      Какое же все-таки это непередаваемое облегчение – перестать думать и ковыряться в себе, а просто начать наслаждаться самим моментом. Это как волшебная трансформация, когда отпускаешь себя, позволяя абсолютно все, прямо сейчас. И в этот момент даже усилия разума вдруг переключились с предостережений и просчета возможных последствий на пристальное изучение моего столь желанного приза. Моя жажда по нему была такой долгой, что я отчаянно хотела хоть глазами захватить все и сразу, причем сию же минуту. Но не позволила себе поспешности, дразнила себя еще больше, заставляя подрагивающие руки двигаться медленно. Одна пуговица – скольжение пальцев, поцелуй, еще, мой глубокий вдох. Еще одна, и все снова. Смаковала, растягивала, катала на языке и в сознании каждую каплю постепенного обладания вожделенным. Запоминала все оттенки своих ощущений, поглощала его реакцию.

      – Похоже, ты так всю ночь продолжать можешь, – в грубом голосе Григория было поровну возбуждения и раздражения, он схватил мою руку и опустил на свою ширинку. Прижал мою раскрытую ладонь к стоящему члену и стал толкаться в нее, стискивая зубы и резко выдыхая.

      Его потребность – жгучая и неистовая – прокатилась по мне, вызвав не менее острый отклик на всех уровнях. Сознание упивалось силой его влечения, и стало наплевать, насколько это грешно, примитивно и ничуть не романтично. Тело отозвалось влагой и готовностью.

      – Считаешь, нужны еще промедления и поддразнивания, женщина? – хрипло пробормотал Григорий и попытался окончательно оттеснить к дивану, но я упрямо уперлась ему в грудь. Ясное дело, не пожелай он подчиниться, мне этот локомотив было бы не остановить, но, однако же, он замер, хоть и смотрел на меня с голодным недовольством.

      – Может, это я себя дразню, а не тебя, – возразила я и, снова прижавшись, провела губами и зубами по его шее, так, как недавно делал он. Мой халат давно распахнулся, и я сама всхлипывала от того, как жесткая поросль на его груди щекотала мои почти болезненные соски.

      В ответ мужчина вздрогнул и откинул голову назад, будто вымогающий больше ласки огромный кот. И я дала нам обоим это, потому что даже просто вот так тереться об него, облизывая его горло, царапая лицо об его щетину, вдыхая полной грудью – это совершенно непередаваемые ощущения. Я раньше и понятия не имела, что они могут достигать такой степени интенсивности. Скольжение моих раскрытых ладоней по его груди и торсу, терпкая солоноватость его кожи, одуряющий экзотичный запах, то, как он сдавленно постанывал и вздрагивал, даже уплотнения его шрамов, на которые я натыкалась пальцами повсюду, – все это новые, сводящие меня все больше с ума грани и нюансы удовольствия. И я вдруг открыла для себя, что безумно жадная и хочу его еще больше, настолько больше, что не уверена, что у этого есть пределы. Когда Григорий управлял процессом, я себя откровенно теряла, утопала в похоти и желании получить разрядку. Сейчас же все