Противостояние. Юлиан Семенов

уж. Почитай, каждый месяц пишет.

      – Подтвердилось что-нибудь?

      – Нет.

      – Проверяли ее сигналы тщательно?

      – Как положено.

      – Так, может, хватит проверять? Маразм, может, у старухи?

      – Вы ж сами нам голову и отвернете, – осмелев, сказал Жуков. – Поди, не ответь на сигнал гражданина…

      – Отвернем, если глупо ответите. С головой надо отвечать, – и нам и старухе, – а людей от дел отрывать стоит ли? И так мы время ценить не умеем, сколько его попусту тратим, а каждая минута имеет товарную стоимость. Так что оставим версию старухи про запас. Что еще?

      – Выяснены имена всех пропавших без вести.

      – Сколько их?

      – Трое.

      – «ДСК» по инициалам есть?

      – Нет. Пропали Лазарев, Мишин и Курдюмов. Ни одного Сергея и Дмитрия среди них нет.

      – Ну и что?

      – Работаем.

      – А как дела у науки? Что-нибудь с пальцев убитого получить можно?

      – Пока нет. По формуле Пирсона пришли к выводу, что покойник был невысок ростом – сто семьдесят один сантиметр, обувь носил сорокового размера. Никаких характерных признаков, свидетельствующих о личности убитого или роде занятий, установить не удалось.

      – Пока не удалось или совсем не удалось?

      – Совсем не удалось, – ответил Жуков. – Эксперты бьются с пальцами, может быть, удастся вытянуть на дактилоскопию…

      – Думаете, был судим?

      – Думаю, товарищ полковник. Иначе откуда флотская форма, если никто из моряков не пропадал?

      – Думаете, подбросил убийца, чтоб нас с толку сбить? Возможно такое?

      – Судя по тому, что Загибалов работает на бойне и знает, как расчленять туши, был судим, позволяет предположить, что его навещал человек именно с уголовным прошлым.

      – Когда получили данные, что он по профессии раздельщик туш?

      – Перед началом совещания.

      – Чего ж с этого не начинали? – раздраженно спросил Костенко, поднимаясь.

      – Если б с этого мы начали, кончать было б нечем, – ответил Жуков, тоже раздраженно. – И два чемодана у него стоят, от того самого гостя.

      – Прокуратуру поставили в известность?

      – Прокуратура в обыске отказала.

      – До того, как вы установили там чемоданы?

      – До.

      – Сейчас должна дать санкцию. Едем к ним, думаю, выпросим.

      – Дай-то Господь, – ответил Жуков, пропуская Костенко перед собой.

      3

      – Погодите, Загибалов, погодите… Я про Фому, а вы про Ерему, – Костенко поморщился, неторопливо закурил. – Вы мне толком ответьте: чьи это чемоданы и что в них лежит?

      – Так я ж десятый раз отвечаю: чемоданы моего дружка по колонии, вместе чалились, а что в них – не знаю.

      – «Дружок», «не знаю»… Это ж детский лепет, Загибалов, вы кодекс знаете не хуже меня… Как дружка зовут?

      – Не знаю.

      – Как же вы с ним общались, с дружком-то?

      – Так кличка у него была.

      – Какая?

      – Нескромная.

      – Здесь