В ночь с четверга на пятницу. Маргарита Малинина

Напарник же, так как бы широк в плечах, открыл вторую створку окна и без особых усилий через пару мгновений очутился рядом. Вот гад! А сразу он не мог открыть все окно целиком? Тогда бы ему не пришлось меня выпихивать!

      Я хотела сказать ему, что он свинья, но в итоге решила промолчать (презумпцию невиновности никто не отменял, вдруг это всего лишь глупое недоразумение, а не коварный план), вместо этого интенсивно потирала исцарапанные колючими ветками руки.

      – Что такое? Поранилась?

      – Немного, – надула я губы. Вообще по натуре я не неженка, но в тот миг мне почему-то захотелось побыть слабой. Может, оттого что Женька был сильным?

      Логинов взял мои ладони в свои, приблизил к лицу и подул.

      – Так лучше?

      Мне хотелось ляпнуть: «Намного», – но, вовремя вспомнив то, что мы считаемся врагами, я хмуро ответила:

      – Сойдет, – и поднялась на ноги.

      – Ты что делаешь? Вдруг в окно увидит? На корточках! Только осторожно, чтоб, не дай бог, соседи не застукали.

      На полусогнутых мы направились по узкой тропинке через участок к выходу на дорогу.

      – Нет, я еще удивлялась обитателям замка, в который попала! – шипела я недовольно по пути с участка. – Жители деревни куда безнадежнее: одна про духов злых лопочет, бомжа иной из себя корчит…

      – Тебе б стихи писать!

      – Так и поступаю, когда злюсь! Что будет дальше? Нагой мужик, усеянный пауками с ног до головы?

      – Что не так с пауками? – полюбопытствовал Евгений.

      – Ненавижу их – вот что!

      Мы вышли на главную дорогу. Стоило сделать несколько шагов, как далеко впереди, вынырнув между домами на противоположной половине деревни, замаячила крепкая, плечистая мужская фигура с огромной стопкой макулатуры, торчавшей из сумки, что висела через плечо. И ежу было понятно, что это почтальон.

      – На ловца и зверь бежит, – обрадовался Женька.

      Не сговариваясь, мы ринулись к нему со всех ног и чуть не сшибли беднягу на землю.

      – Что за шило в одном месте у вас, молодые люди? – более-менее вежливо поприветствовал нас почтальон, учитывая то, что удержать его на ногах смогло разве что чудо, за что мы и извинились.

      Женя сунул ему под нос конверт:

      – Вы должны помнить, как передавали его!

      – Я?

      – Да, вы.

      – Я? – вторично переспросил почтальон, отчего я решила, что ноги моей больше не будет в этой деревеньке, иначе недолго заразиться сумасшествием.

      – Вы, вы. Или вам запрещено передавать записки? Это наказуемо? Пять лет с конфискацией? Так мы никому не скажем, уверяю вас, мы на вашей стороне! – попытался пошутить Логинов, как вдруг почтальон, совершенно неожиданно для нас, заявил со всей уверенностью:

      – Я этого не передавал.

      Конечно же, мы ему не поверили.

      – Послушайте, это очень важно, и извините, пожалуйста, за дерзость. – Меня удивило то, что Женька, оказывается, может быть предельно тактичным, да еще и умеет извиняться. – Мы не хотели вас обидеть, просто это на самом деле важно. Вспомните, будьте так добры.

      – Молодые