По волнам жизни. Том 2. Всеволод Стратонов

Семенович, для чего вы так затягиваете заседание по совершенно ясным вопросам?

      Прищуривает глаза в щелку:

      – Вы ведь видите же, Всеволод Викторович, что у нас слишком мало дела… Это может броситься в глаза. А вот когда мы так затянем обсуждение, получается впечатление, что дела у нас много.

      Он ошибался, его тактику все остальные разгадывали. Для меня же, который свободное от службы время посвящал научно-литературной работе, такое бесплодное растрачивание двух-трех вечеров в неделю на бесконечное журчание Токарского ручейком – действовало удручающе.

В строительной комиссии

      Все это, однако, было бы мелочами, и мы с Токарским всегда ладили бы, если б не особая его слабость.

      П. С. давно уже возлюбил некоего молодого ловкача – Василия Кузьмича Жарова. Он сделал Жарова постоянным своим секретарем и возил его, при перемене службы, из города в город. Жаров как-то сумел околдовать немудрого Токарского, и последний слепо ему доверял, а Жаров играл на его настроении, как на скрипке.

      Формально Жаров являлся одним из моих помощников, но Токарский не уступал его никому, а держал в своем личном распоряжении.

      Уже по самой внешности Жаров был неприятен: откромленный, просто жирный, с заплывшим лицом и узкими, точно смотревшими из подушек сала, но вместе с тем нахальными, глазами. Чиновники банка полностью учитывали влияние Жарова на управляющего, очень в нем заискивали и действительно обделывали через Жарова свои служебные дела.

      По приезде в Тверь я застал в действии строительную комиссию по постройке нового здания банка и должен был войти в ее состав. В комиссии участвовало еще несколько членов учетного комитета из местного купечества и управляющий местной контрольной палатой Козлов. Строил дом еврей подрядчик Гольдберг; стены дома уже были к тому времени выведены. Фактически же все делопроизводство по комиссии вел Жаров, а Токарский все подписывал, что тот ему ни подавал.

      Очень скоро я увидел, что Жаров находится в стачке с евреем подрядчиком. Конечно, это замечалось и другими, но из деликатности относительно Токарского, который слепо поддерживал Жарова, об этом громко не говорилось. С Козловым мы глазами понимали друг друга и всегда обоюдно поддерживали свои выступления. Купцы же, вероятно, рассуждали так: это их дело – банковских деятелей, а нам, людям посторонним, не стоит из‐за этого ссориться с управляющим банком. По крайней мере, в случаях, когда я председательствовал вместо Токарского, вся комиссия меня поддерживала в борьбе с хищениями.

      Солидарность Жарова с подрядчиком проявлялась разными путями, но чаще всего в следующем. Строительная комиссия рассматривала счета подрядчика, утверждала их, и после этого деньги выплачивались Гольдбергу. Токарский же допускал такой порядок: несколько счетов рассматривалось на заседании, а затем Токарский просил всех подписать протокол с пустым местом для перечня утвержденных счетов:

      – Счета, –