Старик Хоттабыч. Лазарь Лагин

мной! – продолжал старик Хоттабыч, глядя на Вольку преданными, собачьими глазами. – Нет ли у тебя какого-нибудь горя, о Волька ибн Алёша? Скажи, я помогу тебе. Не гложет ли тебя тоска?

      – Гложет, – отвечал застенчиво Волька. – У меня сегодня испытание по географии.

      – Не беспокойся, о мой повелитель! – возбуждённо заорал старик. – Знай же, что тебе неслыханно повезло, о красивейший из отроков, ибо я больше всех джиннов богат знаниями по географии. Мы пойдём с тобой вместе в школу, да будут благословенны её фундамент и крыша! Я тебе буду незримо подсказывать ответы на все вопросы, и ты прославишься среди учеников твоей школы и среди учеников всех школ твоего великолепного города.

      – Замечательно! – сказал Волька.

      Он уже открыл дверь, чтобы пропустить вперёд себя Хоттабыча, но тут же снова закрыл её.

      – Придётся тебе сменить одежду.

      Через две минуты из дома, в котором с сегодняшнего дня проживала семья Костыльковых, вышел наш герой, держа под руку старика Хоттабыча. Хоттабыч был великолепен в новой пиджачной паре из белого полотна, украинской вышитой сорочке и твёрдой соломенной шляпе канотье. Единственной деталью его туалета, которую он ни за что не согласился сменить, были туфли. Ссылаясь на мозоли трёхтысячелетней давности, он остался в вычурных, богато расшитых золотом и серебром туфлях.

* * *

      – Костыльков Владимир! – торжественно провозгласили за столом, где сидела комиссия.

      Волька нехотя встал из-за парты, неуверенным шагом подошёл к столу и вытащил билет № 14 – «Форма и движение Земли».

      – Так, – сказал разомлевший от жары член комиссии. – Так, так, Костыльков. Что же ты можешь рассказать о горизонте?

      А Волька вдруг почувствовал, что какая-то неведомая сила против его желания раскрыла ему рот.

      – Горизонтом, о высокочтимый мой учитель, – начал он и тут же облился холодным потом, – я осмелюсь назвать, с твоего позволения, ту грань, где хрустальный купол небес соприкасается с краем Земли.

      – Что такое, Костыльков? – удивился экзаменатор. Хрустальный свод – в переносном или буквальном смысле?

      – В буквальном, – прошептал за дверью старик Хоттабыч.

      И Волька, чувствуя, что несёт несусветную чепуху, ответил:

      – В буквальном, о учитель!

      Он не хотел этого говорить, но слова вылетали сами, помимо его желания.

      Ученики, изнывавшие на партах в ожидании своей очереди, встрепенулись и зажужжали, как шмели.

      – Значит, как же? – забеспокоился экзаменатор. – Значит, небо – это твёрдый купол?

      – Твёрдый, – отвечал убитым голосом Волька, и крупные слёзы потекли по его щекам.

      – Да-а… – протянул экзаменатор и с любопытством посмотрел на Вольку. – А что ты можешь сказать насчёт формы Земли?

      Старик Хоттабыч что-то трудолюбиво забормотал в коридоре.

      «Земля имеет форму шара», – хотел было сказать Волька, но по не зависящим от него обстоятельствам