Типы лидеров. Арчи Браун

племенах сохранилась неформальная, «эгалитарная» система правления. Распространение информации и принятие решений осуществляются всей общиной… Во многих горных деревнях [Новой Гвинеи] есть так называемый «большой», самый влиятельный человек селения. Но это положение – не должность, подразумевающая какие-то обязанности, и его влияние носит ограниченный характер. У «большого» нет собственных властных полномочий… Он может всего лишь пытаться направлять общинные решения. «Большие» достигают своего положения благодаря личным свойствам, и оно не переходит по наследству»[154].

      Однако в некоторых случаях «большие люди» со временем превращались в вождей и, по мнению антрополога Маршалла Салинса, использовали свою руководящую роль, чтобы подорвать эгалитарные основы племени, ввести экономические обязанности и заставить людей приносить больше, чем это нужно для пропитания. Изначально таких вождей сдерживало понимание, что все их соплеменники – члены одной большой семьи, но некоторые шли на отречение от родственных уз ради возможности прибегнуть к еще более беззастенчивой эксплуатации[155]. Таким образом, то, что начиналось как руководство убеждением, превращалось во власть и принуждение. По всей видимости, вождества, отличные от групп и племен без высшего руководителя, впервые появились около 7500 лет назад[156]. Объединения соплеменников начали превращаться в общества с вождями во главе, с «достаточно большим и плотным местным населением» и «потенциалом для производства излишков еды». Чем обширнее было сообщество, тем труднее было избежать появления лидера, который часто, хотя и не всегда, был авторитарным. Каждое из древних обществ имело собственные выраженные особенности[157].

      Политическая жизнь африканских государств, перешедших к самоуправлению лишь во второй половине двадцатого века, часто несет на себе отпечаток старинных форм общественного устройства. Когда британские колонии получали независимость (обычно в результате политической борьбы) и вместе с ней Конституцию на основе «вестминстерской модели», глубоко укоренившиеся культурные особенности часто брали верх над формальными положениями, в результате чего становилось все более трудно улавливать хоть какое-то сходство с Вестминстером. Так, африканские руководители склонны использовать в своей деятельности «сильно персонифицированную систему покровительственных связей», которые обычно, но не всегда, основаны на принадлежности к определенным этническим и региональным группам. В этих системах, как правило, присутствуют «большие люди», способные использовать свою огромную влиятельность для того, чтобы «обходить формальные правила игры»[158]. Вечной проблемой африканских государств является то, что их границы – это наследие эпохи колониальных завоеваний, в ходе которых насильственно объединялись имеющие между собой мало общего народы разных этносов и религий.

154

Diamond, Guns, Germs and Steel, p. 272. Даймонд замечает также: «В традиционном обществе Новой Гвинеи двое незнакомых между собой туземцев, случайно встретившихся за пределами своих деревень, долго вспоминали всех своих родственников, чтобы попытаться установить факт взаимного родства и, следовательно, причину, по которой не нужно друг друга убивать» (Ibid., pp. 271–272).

155

В то время Салинс придерживался марксистских взглядов, от которых позже отошел. Это описание его видения перехода от важных персон к вождям взято из Adam Kuper, Culture: The Anthropologists’ Account (Harvard University Press, Cambridge, Mass., 2001), pp. 163–164.

156

Diamond, Guns, Germs and Steel, p. 273.

157

Таким образом, вожди появлялись в горных местностях Мексики, Гватемалы, Перу и Мадагаскара, но не в Новой Гвинее. Ibid., p. 423.

158

Paul Chaisty, Nic Cheeseman and Timothy Power, ‘Rethinking the “pres-identialism debate”: conceptualizing coalitional politics in cross-regional perspective’, Democratization (2012) DOI: 10.1080/13510347.2012.710604.