«Пена дней» и другие истории. Борис Виан

лица был землистый.

      – Превосходно, – сказала Хлоя и плюхнулась на стул, потому что ноги ее не держали.

      – А ты? – спросил Колен. Он поскользнулся и сел на пол, не попытавшись даже подняться.

      – Я проводил Исиду домой, – ответил Николя, – и она, как водится, предложила мне выпить.

      – А ее родителей не было дома? – спросила Хлоя.

      – Нет, – подтвердил Николя. – Были только две кузины, и они упросили меня остаться.

      – Сколько им лет? – коварно спросил Колен.

      – Точно не знаю, – сказал Николя. – Но на ощупь я дал бы одной не меньше шестнадцати и не больше восемнадцати другой.

      – Ты провел с ними ночь? – спросил Колен.

      – Угу… Они слегка выпили, так что… мне пришлось убаюкивать всю троицу. У Исиды широченная кровать… Там было как раз еще одно место. Я не хотел тревожить вас и остался там спать…

      – Спать? – переспросила Хлоя. – Кровать эта, видно, очень неудобная, потому что вид у тебя, я бы сказала…

      Николя смущенно покашлял и чрезмерно деловито стал возиться со своими электрическими приборами.

      – Попробуйте-ка это, – сказал он, меняя тему разговора. И подал начиненные финиками и сливами глазированные абрикосы в ароматном сиропе.

      – А машину ты сможешь вести? – спросил Колен.

      – Попробуем, – ответил Николя.

      – Как вкусно! – воскликнула Хлоя. – Поешь с нами.

      – Я предпочел бы что-нибудь бодрящее.

      И на глазах Колена и Хлои он составил для себя чудовищную смесь из кварты белого вина, ложки уксуса, пяти яичных желтков, двух устриц и ста граммов рубленого мяса, залитого сливками и посыпанного щепоткой гипосульфида натрия. Все это исчезло в его глотке со свистом пущенного на полную мощность циклотрона.

      – Как пошло? – спросил Колен и рассмеялся, увидев гримасу Николя.

      – Порядок! – через силу ответил Николя.

      И в самом деле, синяки под глазами у него разом исчезли, словно их стерли смоченной в бензине ваткой, а лицо заметно посвежело. Он фыркнул, как конь, стиснул кулаки и зарычал. Хлоя с некоторой тревогой взглянула на него.

      – У тебя схватило живот, Николя? – спросила она.

      – Наоборот! – рявкнул он. – Все как рукой сняло! Сейчас подам вам еще одно блюдо – и в путь.

      XXIV

      Большой белый лимузин осторожно продвигался вперед, объезжая рытвины. Колен и Хлоя сидели сзади и глядели в окно, но им было как-то не по себе от проносящегося мимо пейзажа. Небо висело совсем низко, красные птицы едва не задевали телеграфные провода, поднимаясь и опускаясь вместе с ними от столба к столбу, а их пронзительные крики отражались в свинцовой воде луж.

      – Почему ты велел свернуть на эту дорогу? – спросила Хлоя у Колена.

      – Так короче, – ответил он. – Да по-другому и нельзя. Старое шоссе вконец износилось. Все так и норовили по нему промчаться, потому что над ним всегда ясное небо. И вот теперь остался только этот путь. Не волнуйся, Николя хорошо