Большое Сердце. Жан-Кристоф Руфен

«мягкость» тотчас приходило на ум при попытке определить это осиянное солнцем благоденствие.

      В первые дни, прежде чем ступить в город, я совершал долгие прогулки по изрезанному каналами предместью. В этом я видел средство постепенно свыкнуться с городом, вновь почувствовать себя уверенно. Бродя под тенистыми ивами, среди черных лодок, я видел пляшущих на воде солнечных зайчиков, развевающиеся, будто стяги, пучки длинных водорослей в глубине. Прежде чем снова обрести дом и общество родных, мне хотелось обследовать землю, где я родился, ощутить потребность жить на ней, до такой степени жгучую, что я возблагодарил Провидение за то, что родился на свет.

      После встречи с родными и нежных излияний дало о себе знать подлинное воздействие путешествия: все вокруг казалось мне знакомым и в то же время неузнаваемым. Ничто больше не было само собой разумеющимся. Невольно я то и дело сравнивал. К примеру, дома, которые прежде вызывали у меня чувство гордости, как у всякого жителя этого большого города, теперь казались мне скромными, чересчур простыми, маленькими. Со своими выведенными на фасады балками и брусьями, деревянными ромбами и широкими угловыми столбами они еще так недалеко ушли от крестьянских хижин. На Востоке я видел каменные дворцы, плотно застроенные города, которые с великим трудом пробивали узкие улочки с многоэтажными домами. Богатство Буржа в сравнении с этим меркло.

      Еще одно, открывшееся мне во время путешествия, – это ощущение древней истории. Раньше я замечал вокруг себя лишь следы сравнительно недавнего прошлого. Собор и главные достопримечательности нашего города были построены сто, самое большее двести лет назад. На Востоке нам попадались остатки куда более древних строений. В Пальмире мне довелось посетить развалины зданий, построенных древними римлянами, а на протяжении всей поездки нам несколько раз встречались греческие храмы. И вот, вернувшись, я впервые заметил, что даже в нашем городе есть немало следов античности. Самое сильное впечатление производила крепостная стена, окружавшая холм, на котором был возведен собор. Я тысячу раз проходил мимо этих мощных башен, соединенных стеной, но никогда не связывал их с теми римлянами, о которых говорилось в Евангелии. Это вроде бы незначительное открытие произвело на меня сильное впечатление. Я осознал это, лишь вырвавшись на простор: чтобы почувствовать движение вещей, нужно самому двигаться. Я понял, что время тоже оказывает воздействие на вещи. Живя в одном и том же месте, можно ощутить, как меняется мир. Так крепостные стены, слывшие неприступными, в конце концов были взяты приступом; ныне у их подножия пролегли улицы и выстроились кварталы новых домов, которые, перевалив через укрепления, сбегают вниз к воде. Быть может, когда-нибудь исчезнут и эти дома или же их сменят более высокие здания. Это и есть ход времени, а когда мы отыграем в нем свою роль, оно станет Историей. Время принадлежит каждому, и каждому достается его частица. Никто не знает, появятся ли здесь когда-нибудь дворцы, подобные тем, которые я видел