Восемнадцатый легион. Книга 1. Баграт Толорайя

нельзя просто прекратить эти страдания? Ведь он был тогда молод и глуп и не мог понимать, что творит!

      Старик отвернулся к стенке. Глаза его предательски защипало, и он уткнулся носом в мягкую пуховую подушку, содрогаясь от беззвучных рыданий. Каким же издевательством со стороны богов было оставить ему память! Было бы лучше, если бы он забыл все это или помнил отчасти, только хорошие моменты. Но нет. Он помнил все до последней мелочи.

      Ужас пришел к нему от воспоминания о том, что тогда, когда Аудакс впервые поругался с ним, Кастул невольно обратил внимание на кулаки друга. Они были разбиты в кровь. И Кастул не придал этому никакого значения. Идиот. Не смог заметить, насколько сильную душевную рану нанес Аудаксу.

      С каждым годом становилось все тяжелее вспоминать о друге. Груз вины становился больше по мере того, как Кастул старел.

      Он пытался искупить свою вину. Перевез его останки в Рим и заказал надгробие из мрамора.

      Его друг похоронен достойно, и потомки будут вечно помнить центуриона Аудакса. Но этого мало! Кастул сам не знал, чего хотел. Да и наверное, исполнить его желание теперь было невозможно. Время ушло. Остается мучиться в ночной тишине, ожидая рассвета.

      Всю ночь Кастула тревожил увиденный сон.

      Он вспомнил, как тогда получил витисом за драку. Все-таки ему не поверили, что это все было просто шуткой. За ударами палкой последовали десятидневный арест и сокращение жалования.

      В итоге Кастула перевели в другую когорту[23], дабы избежать стычек в последующем. Куда отправили Аудакса, Кастул не знал. Наверное, тоже перевели. А может, оставили на прежнем месте службы – Кастулу теперь было, в общем-то, все равно.

      Он продолжал служить как и прежде, изгнав из головы все мысли о бывшем друге. Впоследствии Кастул узнал, что его все-таки не перевели. Видел его несколько раз на плацу, во время учений, но напрямую не сталкивался.

      Однажды их когорты были брошены на подавление очередного восстания.

      С приходом весны проклятые варвары объединились в альянс нескольких племен и решили ударить по римлянам, отбросив тех обратно на левый берег Рейна.

      Гай вместе со своей центурией сражался против диких хаттов и свевов. Темный лес заволокло туманом, как проклятый, хлестал дождь. Кастул прорывался вперед, прямо на врагов, со злобной остервенелостью беспорядочно кидавшихся на римские мечи. Бессильные в своей ярости, свирепые, как львы, они не могли противостоять римской дисциплине и гибли один за другим. Кастул рубил и колол, не зная усталости. Весь в поту и крови убитых врагов, под громогласный рев трубы и команды центуриона.

      И где-то в глубине души он думал о том, что в этом месиве сражается Аудакс. Жив ли он? Неизвестно.

      Но вопреки желанию, не стал узнавать об этом, когда его подразделение вместе с другими вернулись в расположение лагеря.

      Постепенно мысли об Аудаксе совсем покинули его. Он больше ни разу не вспоминал о друге.

      После этого было еще много различных сражений, кровавых

23

Кого́рта – одно из главных тактических подразделений римской армии.