Падение Элизабет Франкенштейн. Кирстен Уайт

наш Виктор!

      – Что ж, с сожалением вынужден сообщить, что он не появлялся здесь уже…

      – Год? – закончила я обреченно.

      – Семь или восемь месяцев. К тому моменту он исчерпал обширные запасы даже этой библиотеки.

      Мое сердце застучало быстрее, а в груди встрепенулась надежда. Это случилось уже после того, как он съехал из известного нам дома!

      – У вас есть его адрес?

      – Нет.

      Мои надежды были разбиты. Стараясь не выдавать глубины своего отчаяния, я полезла в сумочку за одной из последних заготовленных мною визитных карточек.

      – Если вы вспомните…

      – Можете спросить у книготорговца.

      Мои пальцы замерли в сумочке, касаясь шелка подкладки.

      – У кого?

      – Через три улицы отсюда – налево от библиотеки, на следующем повороте направо – есть книжная лавка. Ее владелец иностранец. Он специализируется на редких научных и философских книгах, которые слишком дороги и содержат слишком радикальные идеи, чтобы хранить их здесь. Я дал его адрес вашему кузену, и после этого он перестал сюда приходить.

      Я была готова расцеловать его сухие щеки, но ограничилась более подобающей благодарностью: ослепительной улыбкой. Его отвыкшие улыбаться губы дернулись вверх, как будто пытались вспомнить, что это такое.

      – Спасибо!

      Я схватила Жюстину за локоть и закружила ее, а потом едва ли не бегом кинулась к выходу.

      – Не спешите, – остерегла она и схватила меня за плечо, не давая мне выскочить на мостовую под колеса проезжающего мимо экипажа.

      Я расхохоталась, задыхаясь от волнения.

      – Ты меня спасла! Видишь, мы наконец-то в расчете.

      – Ох, Элизабет. – Она поправила выбившийся у меня из-под шляпки локон и достала из ниоткуда шпильку, чтобы его закрепить. – Вы хотите есть? Может быть, поедим где-нибудь, прежде чем искать книготорговца?

      По ее лицу я видела, что она устала. Обычно этого бывало достаточно, чтобы я безропотно уступила, но только не сегодня. Не сейчас, когда я была так близка.

      Или так далека.

      Потому что книготорговец был моей последней зацепкой. И я не могла больше жить в ожидании одного из двух вариантов развития событий: или я найду Виктора, или вернусь домой без него – и без защиты.

      Франкенштейны забрали меня с озера Комо и взяли с собой в путешествие по Европе. Я была слишком мала, чтобы оценить что-то помимо полного желудка и отсутствия побоев. Но не настолько мала, чтобы не понимать шаткости своего положения. Когда мы наконец сели в лодку и нас повезли в их уединенный дом на противоположном от Женевы берегу озера, мне казалось, что мы плывем по воздуху. Стоял ясный день, и вода вокруг отражала безоблачное небо, как зеркало.

      Дом вынырнул из-за деревьев, словно в сказке. Он лежал в засаде, готовый нас проглотить. Остроконечные крыши впивались в небо, словно зубы. Все в нем было заостренное: окна, двери, даже кованые ворота, которые медленно открылись, пропуская нас внутрь.

      Каким-то