Шпага д'Артаньяна, или Год спустя. Ораз Абдуразаков

сделанном его величеством сегодня?

      – Нет, мне ничего об этом не известно, ваше превосходительство, – покачал головой военный министр.

      – Это понятно – патент подписан немногим более часа назад. Впрочем, учитывая характер назначенного, вы сможете узнать эту новость у любого лакея, когда выйдете отсюда.

      – Но, так как вам, сударь, видимо, есть что добавить к этому известию, я предпочитаю услышать его от вас, – попытался улыбнуться Лувуа.

      – С превеликим удовольствием, сударь. Но прежде позвольте спросить вас: подразумевались ли в числе офицерских должностей и те из них, что принято называть придворными?

      – Непременно, и даже прежде других.

      – Это понятно. Значит, в их число входит и должность полковника швейцарцев?

      – Конечно.

      – И начальника охраны?

      – Бесспорно.

      – А также должность капитана королевских мушкетёров?

      – О, разумеется, монсеньёр. Но к чему все эти расспросы?

      – Меньше всего я жажду попусту отнимать ваше драгоценное время, господин де Лувуа. Но, как вы справедливо заметили, я счёл своим долгом первым уведомить вас о том, что одна из высших офицерских должностей Французского королевства…

      Лувуа напрягся в ожидании.

      – …должность, которую считают выше пэрства… – продолжал Кольбер, словно не замечая реакции собеседника.

      Лувуа окаменел.

      – …должность, дающую право первенства над маршалами Франции… – невозмутимо скандировал суперинтендант.

      Лицо министра покрылось мертвенной бледностью.

      – …и которую много лет занимал покойный граф д’Артаньян…

      – Не может быть! – вскричал Лувуа.

      – …была куплена бароном де Лозеном.

      – Этим гасконским проходимцем, – прошептал молодой человек, стиснув зубы.

      – Может, и так, – кивнул Кольбер, сочувственно глянув на товарища по Совету. – Однако мне достоверно известно, что он достойно проявил себя на королевской службе. А что касается родословной, так ведь оба его предшественника – де Тревиль и д’Артаньян – тоже были гасконцами.

      – Я говорил вовсе не об этом, – ледяным тоном отвечал Лувуа, – и упаси меня Бог глумиться над происхождением земляка Генриха Четвёртого. Просто я не могу понять, почему король встретил мою инициативу с одобрением, но без… понимания.

      – А тут я могу вас просветить, – оживился Кольбер, – барон сейчас в милости, а королю свойственно известное… не легкомыслие, конечно, а скорее великодушие, когда речь идёт о его любимцах. Я даже не удивлюсь, если король сам оплатил патент де Лозена. Припоминаю, что два дня назад его величеству срочно потребовались сто пятьдесят тысяч ливров.

      – Но в секрете от меня… – сокрушался Лувуа.

      – О, да вы счастливец, сударь, что ещё способны расстраиваться из-за этого. На моём веку были неожиданности поважнее назначения какого-то волокиты. Да вот, кстати, совсем недавно – три недели назад – разве вы не