О пользе вреда. архимандрит Савва (Мажуко)

из трепета незаметно на привычные подвиги перешли:

      – Не ровен час и меня владыка вдохнет?

      Потом, как все привыкли, владыка даже благодарен стал, во всем со старцем совет держал и просил за себя по телефону отвечать. Одно плохо: умер святитель внезапно. От испуга. В зеркале себя увидел случайно, и дух вон. А старцу куда деваться? Да в мощах еще и лучше спасение идет! Так раскрылся, что даже надиктовал из недр владыкиных сборник поучений на воскресные дни, а потом и сам как-то притих незаметно. Думают, к Богу пошел. И такая святыня исключительная – двойные мощи! Чего только благочестие с людьми не делает!

      Звезды и заботы

      Авва Гибридий и при жизни исцелениями прославился, а в мощах ему вообще равных не было! Актер Киркоров его страшно почитал. По субботам поклоны накладывал земляные и розы в вазах возил. Как-то полез прикладываться и парик в мощи уронил. Искать неловко и лысым ходить холодно. Полез за париком – очки в гроб свалились. Вот история! Стал в мощах искать – челюсть в святыню выпала. Что ты будешь делать! За зубами потянулся – глаз стеклянный в гроб нырнул с глухим постукиванием. Чистая драма! А тут люди толкаются:

      – Не задерживай, убогий!

      Ночью авва явился в праведном гневе:

      – Что это с вас, Киркоров, все сыплется? А мне в ваших останках сутками лежи! Ну вас совсем к лешему! Исцеляю я вас безвозвратно, только не ходите ко мне больше!

      Так Киркоров обрел вечную молодость. А сколько потом актеров к вере обратилось! Чистое нашествие! Одних зубов две телеги под вечер вывозили. Что старцу оставалось? Не вынес поношений, воскрес и на работу устроился – в парке детей на пони катает.

      Ну этих взрослых совсем к лешему!

      Лествица

      Герасим у владыки Понтия тридцать лет служил. Хороший был святитель, видный, но строгости безразмерной.

      – Герасим! Мозги твои всмятку! Как тарелку ставишь?

      Бросится к владыке в трепете, а про себя твердит:

      – Прибери тебя архангел! Всю плешь проел!

      Через минуту снова:

      – Герасим! Слон персидский! Руку цалуй – никак архиерею Божию ложку даешь!

      – Гореть тебе в раю! Провались ты на небо!

      А что же? Разве святителю зла пожелаешь? Великий человек! Иерарх Божий! Об избавлении проси, а добра желай!

      Наконец так допек, что Герасим ему нашептал доверительно, будто Божьим старушкам было откровение: заберут сегодня нашего предстоятеля на небо живьем в половину седьмого со старой груши.

      Владыка Герасима торопит:

      – Шесть уже! Чего копаисся? Мантию новую тащи, посох, панагию в брыльянтах!

      Облек во все новое да чистое, на грушу подсадил. Притихли в благоговении.

      – Герасим! Бегемотина такая! В половину седьмого утра или вечера?

      – Так разве их разберешь? Сиди смирненько, владыченька, ангела спугнешь!

      А сам под деревом дремлет.

      – Вроде опаздывают…

      – Полчасика еще. Да ты выше карабкайся, преосвященство!