О пользе вреда. архимандрит Савва (Мажуко)

сумел обосновать, что у ангела две души, что начались массовые явления бесплотных духов:

      – Разберитесь со Столпом! А то мы сами разберемся!

      Чтобы ангелов в грех не вводить, выслали его на уборку капусты. А он как вдохнул деревенского воздуха, так все науки и позабыл. Покинула его академическая тревожность. Опростился невероятно. Мастерил детям дудочки и веночки вязал для малышей. Так обрел покой.

      Белый шум

      Из богомольных книг известно, что все митрополиты в рай идут. Чего ж так в архиереи все и рвутся! Одно плохо: вечное блаженство всю память отбивает. Сидят митрополиты в райских кущах и никак не вспомнят, в каком чине жизнь проводили.

      – Вот, кажется, шапка у меня была. Белая.

      – Так и у меня тоже. Что же, может, мы из докторов?

      – Не, я крови боюсь.

      – А, знаю! Повар! Точно повар! Я помню, все ел да ел. Не иначе в поварах Богу угодил.

      – Что ты! Повар не тот, кто ест в застольях, а на кухне, в пару, в сковородках.

      – А я смотрю, ты весь насквозь умный, все про жизнь знаешь.

      Так все спорят, спорят, а потом и подерутся. Архангелы их пристыдят да по углам расставят. И гляди еще, а то языки друг другу станут показывать. С митрополитами и в раю хлопот не оберешься. Сущие дети!

      Огорчения

      Владыка Авзоний во всем такую умеренность хранил, что запретил себе под ноги орлец класть:

      – Пусть лучше подо мной круг мелом рисуют. Так скромнее. И от врагов защита.

      В одном был неколебим: верность митрам хранил, потому как и в «Книге тайн и запретов» сказано: «Подобает же архиерею попечение о митрах возгревать паче иного, понеже митра есть первейший абажур для светильника веры» (23:12). Что тут делать? Пришлось возгревать. Раз уж крест такой взял на себя!

      И ревность в нем так возросла об этой добродетели, что как увидел у владыки Псоя митру с колокольней, велел и себе такую же соорудить, но чтобы еще и часы на башне каждую четверть отбивали. А Псой тоже в усердии воскипел и явился на службу в митре с крепостной стеной, и в каждой башне по пушке, так что по отпусте чистый фейерверк вокруг головы мечется.

      Пригорюнился Авзоний:

      – С таким свяжись!

      Сделал себе митру с двумя колокольнями, а в часы кукушек напихал на все четыре стороны.

      А у Псоя новая слава: митра с фонтанами, и живой павлин в садах ходит и в торжественные моменты хвост пушистит, и ладан в мраморных чашах курится в благообразных дымах.

      Авзоний аж четки уронил:

      – Убей меня Бог!

      И наградил себя правом носить две митры с колокольнями и башнями. По-другому не мог – достиг предела фантазии.

      На праздник Псой в гости явился. На митре виноградники кудрявятся, живая белка в хрустальном домике сидит и железная дорога с певчими вдоль крепостных стен кружится в виде архиерейского вензеля. И на иллюминацию не поскупился – чистый Голливуд! Вот это светильник! Население в таком восторге было, что последовали неплановые исцеления с крестными ходами и шесть мощей сами обрелись.

      А