Мой друг бессмертный. Анна Гурова

действительно считаешь себя смелой? – . продолжал он, сворачивая с Ланского в «карман». – Ты способна постоять за себя, если на тебя нападают? Что-то я не замечал…

      Ники вдруг вспомнился сегодняшний эпизод с Вовиком и его компанией. «Они надо мной издевались, а я просто убежала, – подумала Ники и почувствовала, что ее щеки покраснели от стыда. – И все время так! Меня обижают – я молчу и терплю… Неужели я действительно трусиха?»

      – А что я могу сделать, когда все против меня? – тихо спросила она.

      – Вероника, это закон природы: мучают тех, кто не может защищаться. То есть самых слабых и беззащитных. Человеческое общество живет именно по таким законам.

      – Я что, самая слабая?

      – Ну раз тебя, говоришь, все пинают, значит, да.

      – Но я не делала никому ничего плохого!

      – Для того чтобы мучить слабых, повод не нужен. Это нормальный инстинкт. Если у человека есть возможность сделать гадость ближнему безнаказанно, он ее непременно сделает… Люди вообще устроены довольно гнусно.

      – Это же неправда! – воскликнула Ники. Толик мерзко усмехнулся.

      В глубине души что-то говорило ей, что Толик прав.

      «Значит, я просто слабачка и трусиха!» – потрясенно подумала она.

      Ники было очень стыдно. Она с ненавистью посмотрела в подбритый затылок Толика, как будто это лично он был виноват в несправедливом и жестоком устройстве мира.

      «Теперь все будет по-другому, – с ожесточением подумала она. – Я не позволю никому меня мучить. Если Вовик снова начнет издеваться и колоть меня карандашом, я ему… сломаю нос. Больше никто не посмеет обижать меня».

      Высадив Ники у парадной, Тиль вырулил на Ланской и поехал в обратном направлении. Возле остановки девяносто восьмого автобуса он остановил машину. Через минуту дверь открылась, и на переднее сиденье плюхнулся человек в камуфляжной куртке.

      – Хоть бы снег отряхнул, – проворчал Тиль. – Натащили грязи в салон…

      Человек в камуфляже откинулся на спинку сиденья.

      – Ну ты и гад все-таки, – весело сказал он. – Шутник, блин! Если бы ты сломал мне нож, ух что бы я с тобой сделал!

      – Не все же тебе одному развлекаться, – буркнул Тиль, трогаясь с места. – Ну, прошла она проверку?

      «Омоновец» кивнул.

      – По-моему, самая обычная девчонка. Перепугалась, как курица. Даже убежать не попыталась. Она сама-то хоть знает, кто ее мать?

      – Ничего она не знает, – уверенно сказал Тиль. – А вдова ей специально не говорит. Потому что понимает: сболтни она хоть слово лишнее – и больше дочку не увидит.

      – А если она притворяется, а сама тем временем…

      – В этом и был замысел проверки. Когда под угрозой жизнь, тут, знаешь ли, не до лицемерия.

      Тиль вывел машину к Черной речке и поехал в сторону центра. «Омоновец» расстегнул куртку – в салоне было жарко – и включил погромче музыку. Играла какая-то классика, грозная, свирепая и веселая. «Омоновец» послушал, вздохнул и убавил звук.

      – Уж слишком быстро ты появился, – недовольно сказал он. – Все развлечение испортил. Я только-только вошел во вкус…

      – Этого-то