Мой друг бессмертный. Анна Гурова

ничего не проходит, – сурово сказал папа. – Ты что, боишься? Мужчина должен терпеть боль…

      – А я что делаю? – буркнул Лешка и замолчал. Говорить тоже было больно – в груди. Но через силу добавил: – Сянь сказал – через месяц все пройдет, значит, так и будет.

      – Какой еще Сянь? – удивленно спросил папа.

      – Один мужик. Он меня вытащил, – отозвался Лешка. – Вернее, выкупил. Собой.

      Родители посмотрели на него с тревогой. Врач махнул рукой – дескать, не обращайте внимания. И сделал знак выйти из палаты.

      – Поспи, – сказала мама, ее голос опять задрожал.

      – Мы еще вечером зайдем, – сказал папа. – Держись, Лешка.

      Скрипнула дверь палаты. Родители ушли.

      – Что ж вы хотите? – доносился до Леши удаляющийся голос веселого врача. – Парня подобрали на улице без сознания, и никто не знает, сколько он там провалялся. Вы не беспокойтесь, все функции мозга понемногу восстановятся. Какие его годы? У мальчишек в его возрасте обалденная регенерация. Тут знаете каких тяжелых привозят, а они через пару недель уходят своими ногами…

      «Через месяц все пройдет, – повторил Лешка про себя слова Виктора. Он почему-то был уверен, что целитель не врал. – И искать меня не будут. Он же меня выкупил. Главное – больше никогда в жизни не приходить на тот перекресток…»

      Шаги в коридоре затихли. Где-то далеко хлопнула дверь. Лешка вытянулся на кровати и закрыл глаза. Неподалеку бубнили мальчишеские голоса. Судя по всему, соседи по палате играли в «переводного дурака».

      – Эй, Леха, хочешь яблочко? – раздалось прямо над Лешиной головой. – Мать приволокла килограмм пять, а медсестра сказала – хранить нельзя. Надо до вечера съесть, потом выбросят.

      – Не хочу, – зевнул Лешка. – Впрочем, ладно, давай. Чё-то меня все в сон тянет. Скоро в зимнюю спячку впаду, как медведь, честное слово.

      – Так и спи. Когда спишь – поправляешься быстрее. Вон, наш дельтапланерист целыми днями дрыхнет, просыпается только чтобы пожрать, – ответил другой парень. – Кирюха, а ты не спи – вот тебе еще два валета…

      В ладонь ткнулось холодное мокрое яблоко. Лешка приподнялся, опираясь на локоть, и запустил в яблоко зубы, оглядываясь по сторонам. На соседней койке шуршали картами две размытые сидящие фигуры. Третья фигура неподвижно лежала на койке слева. Под потолком с гудением горела лампа дневного света. Через незаклеенную форточку задувал холодный ветер.

      Обстановка в палате была спартанская, чтоб не сказать, нищенская. Мама еще дня три назад предлагала перевести сына в отдельную платную палату. Но папа неожиданно уперся. По его мнению, предоставляемые удобства не стоили тех денег, которые намеревался с него содрать зав нейрохирургическим отделением. Поэтому Лешка остался в общей палате, в компании еще трех подростков, против чего он, кстати, и не возражал. В компании болеть было как-то легче.

      Из разговоров Лешка уже знал, что у соседей, за исключением дельтапланериста, травмы были легкие. Одному банально засветили в драке по лбу железякой, другой влип и вовсе по-дурацки: вошел в Макдональдс, вдохнул тамошний