Из ворон в страусы и обратно. Анна Яковлева

шею.

      В этот момент дверца авто со стороны водителя распахнулась, над ней показалась породистая кудрявая голова, и Нилка со всей беспощадностью поняла, что не в состоянии сопротивляться исходящей от этого человека силе, что ее влечет к нему, как магнитом. Нилке стало страшно.

      – Кива!– раздался пленяющий баритон.

      В груди разрасталось сердце, еще немного, и ее оторвет от земли.

      Впрочем, она и так уже не чувствовала землю под ногами и ног под собой тоже не чувствовала.

      – Прыгай ко мне, поболтаем,– командирским тоном велел Валежанин и спрятался в машине.

      – Почему в машину? Вы же сказали в холле?– Жалкая, обреченная на провал попытка ускользнуть, перехитрить судьбу.

      – Там же народу до черта, поговорить не дадут. Так что давай, не трусь. Садись.

      Тон, которым это было сказано, пристыдил Нилку. На самом деле, что это она себе нафантазировала? Разве подобный мужчина может заинтересоваться такой спирохетой, альбиносом и тлей, как она?

      Сила этого аргумента сдвинула Нилку с места. Ступая осторожно, как слепая, не помня себя, Нилка шагнула на зов.

      – Хорошо,– пролепетала она и оказалась в машине по правую руку от скаута

      …Что–что, а обольщать Валежанин умел.

      В ход шли документальные свидетельства: статьи в газетах и журналах, буклеты с презентаций, выставок, промо–акций и, конечно, дефиле.

      Но это все был вспомогательный материал.

      Взгляд, голос, речь, движения рук – неторопливо–уверенные – это был главный инструмент обольщения, против которого не устояла еще ни одна жертва.

      – У тебя есть мечта в жизни?– За редким исключением, так незатейливо начинал Валежанин окучивать простушек. Даже самый поверхностный взгляд сказал Валежанину, что с этой селянкой он разделается в два счета. Или даже на счет «раз». Поэтому он не стал ничего изобретать, пошел проторенным путем.

      – Неонила Кива, у тебя есть мечта?– спросил скаут, наклоняясь через Нилкины колени к бардачку.

      В полуобморочном состоянии Нилка вжалась в кресло.

      Одним движением Валежанин взял два яблока и вернул крышку бардачка на место – Нилка, как завороженная, следила за большой аристократичной рукой скаута, покрытой тонкими черными волосками. Несравненная рука. Ничего общего с Вениной и вообще с чьей бы то ни было.

      – Ну, так как?– заждался скаут.

      – Мечта? – тупо переспросила Нилка, подавленная его близостью и роскошью окружающей обстановки.

      – Ну, да. Мечта. Какая–нибудь заоблачная.

      – Не знаю,– Нилка стушевалась.

      Можно считать заоблачной мечтой ее желание работать в лучших европейских домах моды?

      – Держи,– Валежанин опустил Нилке на колени зеленое огромное яблоко и нажал на какую–то кнопку, и Нилка во все глаза смотрела, как с тихим шелестом стекло с его стороны медленно поехало вниз.

      – Спасибо,– пискнула Нилка, точно зная, что ни за что в жизни не откусит от налитого бока – Нилка даже в мыслях не могла допустить, чтобы она в присутствии неотразимого мачо широко раззявила рот.

      Скаут