Причины и следствия моего Я. Игорь Сотников

его рот на части пулю. А он всего лишь спокойно поздоровается с Петровичем, против которого он ничего не имеет, и который, не обратив никакого внимания на эту несомую Алексом с собой габаритную предвзятость, без проблем пропустит его через турникет на его рабочее место.

      «Нет, не всё так сразу, и каждый для себя заслуживает особого подхода», – смотря на свою сумку у себя в кабинете, бормочущий про себя Алекс решает повременить и для начала пройтись по коридорам и кабинетам редакции, чтобы навести свою персонифицированную диспозицию ненависти к этой, как любит говорить главный редактор, нашей общей семье.

      – Что ж, от любви до ненависти сколько там шагов? – Алекс, выходя из своего кабинета, начал расчётливо прикидывать своё шаговое расстояние до первой по его ходу двери так любимого им отдела новостей, где так любя свою работу и себя в ней, трудятся всеобщие любимцы издательства, а, главное, высшего звена местной вертикали власти – эти новостники, которым сам бог или должность велели быть первыми среди первых.

      – Ну что, сволочь, ты готов встретиться с праотцами? – Алекс, решив не церемониться, что, в общем-то, было под стать и отвечало образности поведения каждого из сотрудников, работающих в этом отделе, с ходу выбил дверь, соединяющую их отдел с коридором, и тем самым поставил всех здесь присутствующих перед фактом своего явления, которое несло им своё новое, определенное этим явлением Алекса мироустройство. Что, правда, произошло лишь только по прошествии их первого шока, ну а пока что первореакционно, они были поставлены в свои замершие, не очень-то удобные и деликатные позы (любой стоп-кадр, выхватывающий промежуточное состояние движущихся лиц, выдаёт на поверхность скрытую преднамеренность поведения лица, которое на эту поверку не всегда лицеприятно).

      Так глава отдела и по совместительству замглавред (по местной сарафанной классификации – Загар) Серветовой Аристарх Витальевич, до этого ошеломившего их момента, до появления Алекса грозно взирал на свою редакторскую команду, занявшую свои раскрепощенные места вокруг него, стоящего в центре офиса и держащего в руке чашку горячего кофе, через глоток которого он любил отправлять в головы редакторской группы свои редакторские посылы.

      И кто знает (чем ближе к источнику несущему разглагольствования, тем ниже понимание того, чего он там несёт, так что близстоящие к Загару коллеги по его отделу, можно сказать, были сами себе на уме, без чего надо заметить, в этом отделе невозможно было выжить), о чём шла речь в этом отделе в этот судьбоносный момент, что, в общем-то, для Алекса, ворвавшегося к ним со своим внеочередным очень категоричным вопросом, не имело никакого значения.

      И, наверное, не будь у него в руках такого убедительного огнестрельного аргумента, то этот Загар, скорее всего, послал бы его куда подальше. Но сейчас, когда эта глубина ока ствола зримо вглядывается в душу каждого из присутствующих людей, которые, не смотря на то, что имеют своё разное пространственное положение в кабинете,