Теорема существования – 2. Константа. Ann Up

по ступенькам на яркую, изумрудного цвета лужайку.

      – Гадость какая, – непроизвольно вырвалось у меня. Где-то я уже видела подобную пастораль. Идеальная лужайка и белые дорожки. Голова закружилась.

      – Почему гадость? – удивился мужчина.

      – Она идеальная, – объяснила я, – и дорожки тут из белых камушков.

      – А должны быть из чего?

      Я посмотрела на здание из которого мы вышли. Дом отвращения не вызывал, весь белый, воздушный.

      – К дому подходят, тоже белые.

      Мужчина озадаченно нахмурился. Да не удивляйся, мне и самой не понятно, почему лужайка вдруг стала «гадостью». Попробуй объясни ассоциативный ряд, где есть зеленая лужайка, белые дорожки и серый мрачный дом. И такое сочетание кажется мне опасным.

      – Ты хотела посмотреть на яблоки? Вот яблоневый сад.

      Мужчина занес меня в беседку увитую зелеными листьями. Там стояла небольшая софа с большим количеством подушек разнообразной формы и кресло, с пуфиком под ноги.

      – А груши где? – спросила я, оглядываясь.

      Мужчина указал рукой в сторону.

      На стеклянном столике стояла ваза с разноцветными фруктами.

      – Ты устал.

      Красивые губы изогнулись в улыбке.

      – Немного.

      Я похлопала ладонью по софе.

      – Присаживайся рядышком, отдохнешь.

      Он опасливо покосился на софу, но рядом все-таки сел. Взял зеленую ягоду с блюда.

      – Это атраа? – спросила я, вспомнив, как он мне рассказывал о них.

      – Да, – он поспешно прожевал, – сейчас осень, как раз собирают.

      – А нам обязательно целоваться когда мы их едим? Или можно просто их есть? – уточнила я.

      Целоваться не хотелось, а вот голод ощущала вполне приличный.

      Мужчина закашлялся.

      – Можно просто есть, конечно, – в перерывах между кашлем сказал он.

      – Бедный мой, – я похлопала его по спине, – а мы уже их ели, ну, с поцелуями?

      – Нет, – сдавленно прошипел он, кончики острых ушей покраснели.

      Я удивилась.

      – А почему? Раз я ваша невеста, мы же наверняка уже ели эти ягоды.

      Он налил в стакан воды из кувшина, отпил. Отдышался.

      – Да как-то… не сложилось.

      – Ну, – неуверенно предложила я, – я, конечно, кушать больше хочу, чем целоваться, но мы можем сейчас попробовать.

      – Давай лучше тебя накормим, – улыбнулся он, слегка сдвигаясь к краю софы.

      – Ну, спасибо, – я уткнулась носом ему в плечо.

      – За что?

      – За заботу.

      Я, дурачась, прошлась пальцами по его ребрам, он охнул и удивленно уставился на меня.

      – Ты чего?

      – Извини, – я снова прошлась по его ребрам, – не знала, что ты такой недотрога.

      Он сдвинулся снова, едва не свалившись с софы.

      – Мне нельзя тебя трогать? – уточнила я, – тебе это неприятно?

      – Можно, – он повернулся ко мне, – просто я не совсем понимаю, что ты делаешь.

      – Заигрываю, – хитро улыбаясь пояснила я, обняв и прижавшись к его спине грудью.

      Нет, все-таки что-то тут не