Сердце Арронтара. Две судьбы. Ника Соболева

волосики… рыженькие…

      – Да.

      Эллейн всхлипнула.

      – Он задыхается… Нарро, я вижу, он задыхается!

      – Ты ведь хочешь ему помочь?

      Она кивнула.

      – Тогда следуй за мной.

      Элли не успела спросить, что это значит – почувствовала, как из их с Нарро рук будто что-то тянется, какая-то ниточка, которая становилась всё шире и крепче. И она обвивала ребёнка, обхватывала его со всех сторон, словно создавала кокон.

      Эллейн подалась вперёд, прижимая свои ладони к ладоням Нарро, стремясь помочь и не зная, что делать.

      – Элли… Мне нужна Вода, совсем немного. Ты сможешь дать её мне? Туда, в кокон. Ты ведь владеешь этой стихией.

      Она кивнула, по-прежнему не открывая глаз.

      – Тогда давай. Совсем немного.

      И наблюдала, как Нарро распределяет капельки воды по всему кокону, увлажняя и постепенно расширяя пространство, чтобы ребёнок мог выйти наружу.

      И он действительно начал выходить – медленно, но верно…

      – Элли, когда я скажу «давай», ты отпустишь мои руки, опустишься вниз и примешь малыша, хорошо?

      – Да…

      Несколько ударов сердца, кокон, который Нарро постепенно отпускал, короткий и резкий вздох роженицы…

      – Давай!

      Эллейн распахнула глаза, упала на колени перед кроватью и протянула руки туда, где уже показалась головка новорожденного.

      Осторожно обхватив её ладонями, девушка помогла малышу выйти наружу и, распрямляясь, не успела даже ничего сказать – Нарро, наклонившись к ребёнку, шлепнул того по попке, отчего он начал громко вопить.

      Последующие события смешались в голове Эллейн – она помнила, как Вим с важным видом сидел на коврике перед дверью, а Нарро говорил что-то матери новорожденного, мягко и спокойно улыбаясь, но не помнила, как он перерезал пуповину и мыл руки; помнила, как пылко и страстно благодарили их «батя» и старшая дочь, но не помнила, что она им отвечала и отвечала ли вообще; помнила, как Нарро бережно обнимал её и целовал в лоб, сидя на кровати в какой-то комнате, но не помнила, как они очутились в этой самой комнате…

      Эллейн очнулась, когда Нарро уложил её в постель и накрыл одеялом.

      – Не уходи…

      – Элли, я сегодня не буду обращаться – замка на двери нет, не хочу пугать хозяев.

      – Всё равно… Я ведь знаю, какой ты, и это неважно, в каком ты при этом обличье, человек или волк. Не уходи.

      – Элли…

      Она приподнялась и, схватив Нарро за ворот рубашки, утащила за собой на кровать. Он рассмеялся, когда девушка почти сразу застыла, уткнувшись носом в его грудь и обвив руками шею.

      – Элли, пусти. Мне нужно хотя бы снять сапоги.

      Нарро перестал смеяться, когда она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слёз.

      А потом вдруг прошептала:

      – Я хочу жить. Я хочу жить, Нарро…

      Он моментально забыл про сапоги.

      – Что?..

      – Я хочу жить! – сказала Эллейн чуть громче и, подняв руку, стерла слёзы