Свет надежды. Светлана Леонова

о тех, кто пострадает после твоих выходок. – Грозно продолжил он, крепко сжимая ее, будто боясь, что она вырвется и повторит свою глупость. – Твои старики, везде сопровождающие тебя. Трое старых смотрителей Раиньяга и несколько воинов, что несут за тебя ответственность. Неужели тебе действительно настолько безразличны все они, что ты готова обречь их на мой гнев из-за своего нежелания жить? А о судьбах двух народов ты не задумывалась? Твоя смерть лишь только подтолкнет твоего отца к новым, еще более жестоким нападениям под удобным предлогом мести за скоропостижную гибель дочери. Ты о ком-нибудь из них хоть раз подумала? Ни ты, ни я не вольны поступать по собственному усмотрению. Но ты должна с достоинством принимать свою судьбу. Слышишь?

      Он тряхнул ее за плечи, и Айна лишь слабо кивнула ему в ответ, боясь смотреть в его глаза. Как ей объяснить, что она и думать не думала о том, чтобы прыгнуть по доброй воле в пропасть? Как рассказать о тех видениях, которые и сама не могла себе объяснить?

      Она ожидала, что по возвращении ее ждет новое наказание, но Рагнар ограничился лишь парой слов, устало брошенных ей уже в ворот замка:

      – Иди к себе.

      И больше ничего. Айна еще долго смотрела вслед ушедшему мужу, который успел уже скрыться в большом зале, где часто собирались вечерами трое смотрителей, а порой и Айна с Виленом присоединялись к ним. Глупые девичьи грезы напрочь позабылись под холодным ледяным блеском серых глаз, и радость от нежданного появления мужа растаяла тот час же от осознания собственного поступка. Она вновь подвела ни в чем не повинных людей, тех, кто стал особенно дорог ей в эти дни заточения. И Рагнара, в том числе. И теперь она не знала, чем обернется для всех них ее импульсивный порыв.

      Совершенно обессиленная и замерзшая, Айна сжалась на своем маленьком ложе и даже не потрудившись укрыться теплым покрывалом, едва согреваясь под не снятой накидкой, и потерялась в тревожных видениях. Ей снова казалось, что она воспаряет в небе, далеко-далеко над горами, над равнинами, и все казалось таким до боли знакомым. Она летала с ветром наравне, а знакомый женский голос тихо и мелодично напевал ставшую родной песню о лесной нимфе, ищущей свою дочь среди людей…

      – У нее сильный жар. – Сенира тревожно покачала головой и заботливо положила на лоб своей юной принцессы мокрую тряпицу.

      Старый Вилен тоже суетился поблизости, подкидывая дров в небольшой очаг, дабы не дать огню затихнуть и охладить комнату.

      – Ох, и чегой-то ты опять удумала, несносная ты егоза? – сетовала вполголоса старая нянюшка, сердобольно заботясь о девушке. – Ишь что удумала… Напугала нас с Виленом.

      – Слезы… – донесся тихий шепот девушка.

      – Что? – насторожился тут же Вилен. – Что она сказала?

      Он склонился к ней, пытаясь разобрать ее тихий шепот.

      – Она бредит, – вздохнула Сенира. – Видишь, жар какой поднялся. Эх, отправилась на эту проклятую вершину совсем налегке, даже накидки теплой не накинула.

      – Слезы