Легенда о Мантикоре. Пропащая душа. Илона Ивашкевич

золото и уходи, – простонал он, хватаясь за живот. – Только не убивай.

      – Ты живой?

      – Живой, живой. Мортель жил, Мортель жив, и Мортель будет жить, коли будет на то воля богов.

      – Что ж ты хрипишь?

      – К проруби ходил, форель ловить: простудился, горло приболело.

      – А лицо?

      – Что лицо-то. – Обиделся Мортель. – Дурные люди кислотой плеснули: вот кожа и сошла, а восстановить – денег немалых стОит, да не каждый маг за лечение возьмётся.

      – Извини, я думала: тут только мёртвые обитают, – виновато проговорила Эура, помогая мужчине подняться.

      – Мёртвых хватает, – заметил Мортель, опираясь на её руку. – Да и живые, вроде тебя, сюда тоже забредают. Вина?

      – Пожалуй, – согласилась Эура, убирая в ножны меч. Она обошла барную стойку и, кинув на пол сумку, устроилась на высоком деревянном табурете напротив Мортеля. – А супчик есть?

      – Есть и супчик, – ухмыльнулся трактирщик, ставя перед девушкой дымящийся котелок.

      – И не страшно здесь жить? Чуть дальше деревня с мёртвыми…

      – Нет, – пожал плечами Мортель. Он достал из-под стойки глиняную бутыль с истёршейся бумажной этикеткой, вытащил зубами пробку и разлил вино по глиняным стаканам . – Мёртвые дальше околицы не вылезают: нельзя им далеко от могил отходить, а я к ним без особой нужды не суюсь. А вот если нужда заставит к мёртвым в гости попасть, то в любой деревне у меня место заветное есть. Ночь пересижу, а утром снова в путь. Здесь у нас тихо, не то, что на севере. Там мертвяки среди белого дня бродят, да и нежить сильнее: есть среди неупокоенных и колдуны, и жрецы, и костяные гончие и даже драконы, и те, чей разум ещё жив, а наши.… Наши так… злобные и тупые. Ты, часом, не с севера?

      – Нет.

      – Батюшки светы, с юга… И какого лешего тебя к нам занесло? Я такие деньги платил, чтоб через ТрайЕлоссу перебраться, а она сама на север подалась!

      – Что у тебя с глазами?

      – Не обращай внимания: стеклянные очи. И видишь в них лучше, и огнём сумеречным светят: тучу денег за них заезжему колдуну отдал.

      – А почему ты дальше на юг не поехал, когда за перевал перебрался?

      – А зачем? Здесь у меня трактирчик, доход и гости.

      – И много гостей?

      – Людей мало, чаще нелюди ездят.

      – Орки?

      – Не, орки дальше перевала не выбираются. Там у них лагерь свой и копи, на которых рабы руду добывают. Тут недалеко ведьмы живут. Они будущее видят, на костях гадают, а дорога к ним одна: через развилку и мой трактир. Это зимой у меня пустовато, а летом народу, как дураков на ярмарке.

      – А кроме орков здесь ещё кто-нибудь обитает?

      – Тролли горные, гиганты, духи, кобольды в заброшенных шахтах… Гарпии, но они ближе к храму Тахо, болезной богини. Их местные жрецы разводят: как охрану и для удовольствия. Нравятся настоятелю эти птахи, да и женщин в здешних горах мало. Правда, сейчас они в тёмных пещерках спят. Зимой только мертвяки и шатаются, будь они неладны! Им все едино: что жара, что стужа. Была бы