Восточный экспресс. Кассия Сенина

собой, подружиться, быть может… Здесь была некая тайная алхимия, и можно ли точно знать, почему в одном случае начинает идти реакция, а в другом нет? Это понятно как некий феномен – но, наверное, только тогда, когда сам имеешь похожий опыт. Именно это Дарью и напугало: не потому ли она поняла героиню фильма, что сама в последнее время испытывала подобное?

      «И вот, к чему это может привести! – подумала она. – Если, конечно, вовремя не остановиться… Но разве стоило это мимолетное приключение того, что случилось потом?! Брр… Нет, всё это нужно вырвать, пока оно не пустило слишком большие корни! Повезло мне наткнуться на этот фильм! Теперь я уж точно знаю, что делать». Наутро она сказала мужу:

      – Знаешь, я решила уволиться. Думаю, я уже достаточно проработала, кое-что почерпнула для себя, а больше мне там делать нечего. Подналягу опять на переводы, а там, может, еще что-нибудь придумаю…

      Василий обрадовался ее решению, а когда она завела разговор о поездке в Иерусалим после Пасхи, воскликнул:

      – Хорошая идея! Только не прямо на Светлой, там же будут толпы! Ну, обсудим еще, надо сориентироваться, что у меня со скачками.

      В понедельник, перед тем как отправиться в лабораторию, Дарья зашла в отдел по персоналу и написала заявление об уходе. Согласно контракту, после подачи заявления она должна была проработать еще десять дней.

***

      Когда Дарья объявила коллегам по лаборатории, что увольняется, больше всего огорчились Эванна, тетя Вера и Аристидис. Впрочем, все женщины так или иначе поохали, Контоглу посетовал на «завистницу-судьбу», которая отнимает у лаборатории самое восхитительное украшение, Перье согласился с ним, а Йоркас поспешил всех утешить соображением, что «надо делиться с ближними» и госпожа Феотоки, конечно, украсит своим присутствием и талантами какой-нибудь другой достойный коллектив… А вот Ставрос не сказал ничего, и Дарью это слегка разочаровало. Хотя поначалу она, напротив, боялась его возможной реакции: выйдя из отдела по персоналу, она вдруг подумала, что Алхимик может догадаться, почему она решила так внезапно «сбежать» из лаборатории. Она тут же сочинила правдоподобное объяснение: ей предложили сделать срочный перевод, интересный и за хорошие деньги, а она, в общем-то, уже отдохнула и решила вернуться к прежним занятиям. Кажется, все должны поверить, но что подумает Ставрос? Мысль о том, что он может заподозрить истинную причину, была невыносима. Дарья мужественно готовилась поймать косой насмешливый взгляд или даже услышать двусмысленную реплику… Но вместо этого Алхимик ее попросту проигнорировал. Если не считать того, что, когда Лопес бодро пожелал Дарье дальнейших успехов на жизненном поприще, Ставрос сказал:

      – Да, это главное.

      С этого дня Алхимик перестал обращать на нее внимание: ни разу больше она не встречала его улыбки, не ловила на себе взглядов за чаем, а его «здравствуйте» и «до свидания» были абсолютно сухи и невыразительны. Казалось, Ставрос потерял к ней