На запад от первой звезды. Екатерина Бордон

как было раньше? Пока… смерть не разлучила нас.

      – Ты сошла с ума!

      – Безумная любовь! – ее смех, словно осколки стекла, разлетелся по комнате, – разве не об этом мечтают все на свете? Любовь вопреки смерти!

      Зеро так и оставил ее на кровати. Амми тряслась как в лихорадке, и никак не хотела отпустить его руку.

      Город мок под дождем; капли стекали по его лицу, будто слезы. А может, это они и были? Зеро шёл, не разбирая дороги. Прочь от Дома. Опять.

      ***

      – Девочки не смогут существовать, пока ты маячишь перед ними переходящим кубком, – тогда он впервые увидел Пейна растерянным. – Никто не знал, что так выйдет. Тело у них одно, но это разные личности. Женщины, – коротышка все-таки усмехнулся, но тут же сник. – Тебе лучше уехать. Когда будет нужно, мы тебя найдём.

      В тот раз он не хотел уходить, но послушался. Шестой – как лишний палец на руке. Неудивительно, что в Доме от него одни неприятности. Теперь он мечтал оказаться как можно дальше. И все же каждый шаг давался с трудом, словно чья-то невидимая рука крепко держала его ладонь.

      IV

      Кажется, он напился, как свинья. Утро застало Зеро на скамейке в каком-то парке. Последнее воспоминание – грязный сортир паба, из которого его вытащил покрытый татуировками бармен. Дальше темнота.

      Голова раскалывалась. Как-то раз они с Холи – тогда ещё друзья – вдрызг напились на новогодней вечеринке и проснулись в одной постели в ее маленькой квартирке. После этого он пригласил ее на свидание. Казалось, с тех пор прошло уже много лет. Зеро с удивлением понял, что не может вспомнить ее лица. А волосы? Кажется, она красила их в рыжий. Или в каштановый. Он так ни разу и не сказал, что любит ее. Не смог, хоть и видел, что она ждёт. Зеро растерянно провел рукой по отросшей шевелюре. Нужно выпить кофе.

      Дорожка привела к белому зданию больницы. Одному богу известно, как он здесь оказался. Хотя бога, скорее всего, нет. В любом случае, там должен быть буфет или хотя бы кофейный автомат.

      В приемном покое бурлило. Стойку информации осаждала толпа; сквозь ровный гул десятков голосов иногда пробивались чьи-то истеричные вскрики. Зеро изучил схему на стенде и, никем не остановленный, нырнул в длинный коридор. Вдоль стен в свете ярких до боли ламп тоже сидели и стояли люди, но было тихо. Как будто все звуки оставались в приёмной.

      – Мы делаем все возможное, – темнокожий врач с седыми висками и трехдневной щетиной, форма измята. В его руку вцепилась пожилая женщина с воспаленными глазами, – поверьте, все, что в наших силах…

      Зеро прошёл мимо. «… станет очевидно, что происходит. Это будет ужасно». Слова гвоздями впивались в его несчастную голову. За углом наконец-то обнаружился буфет. Он взял кофе, пару бутербродов и занял последний свободный столик в дальнем углу.

      Кофе оказался паршивым, но мысли прояснились. Это не принесло ответа на вопрос, который он вчера задавал сначала себе, а потом всем посетителям бара: «Почему?».

      ⠀

      Почему, черт возьми, именно ему выпала честь разгребать