Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Для будущего человека. Илья Ильф

и Тан Богораз.

      Яблоко с родинкой.

      Плохой сбор. Грабеж зала. Публика делит лучшие места. Выбирают хорошие и покидают их для еще лучших.

      Дирижер размахивает желтым гамеровским карандашом с металлическим наконечником.

      Стол личных счетов.

      Барбадос Тринидадович.

      Уважай себя.

      Уважай Кавказ.

      Уважай нас.

      Посети нас.

      Человек, устраивающий дела за 100 рублей. Если не устроится – то ничего. Если устроится – тем лучше. Сам же не прилагает никаких усилий.

      Вечером, в субботу, когда все требуют полбутылки, барышня капризным голосом спрашивает:

      – Есть у вас консервированный горошек?

      Рыбья голова на тарелке, большая, как голова собачья.

      Извозчики ничего не знают о себе, о том, что целый класс общества пишет о них.

* * *

      Ну, сделайте ему клизму из крепкого чаю. Горе тебе, Боря. Многоствольная роща. Прессованное стекло. Рис по-султански.

      Контора рогов и копыт. Иванов и Иванов. Как в бухгалтерских книгах отражается жизнь. Описание конторы. 6 однофамильцев. Их ранг – кто старше, у того счеты лучше – от сосновых до пальмовых.

      Кукольный театр тети Кати.

      Мальчик с оторванным ухом.

      «Пачему?» «А курица потеет?»

      Когда все в Одессе разрушится, морские ванны по-прежнему будут сиять и переливаться светом. Одесситы любят морские ванны.

      Пианист бросил играть, потому что в первом ряду сидел господин и вертел носком желтых ботинок.

      2 роек, фикуса прод.

      Собаки – Альма, Ничевок, Джемка.

      Поэтические имена – Алла, Муза.

      Вы думаете, что детей звали Каин и Авель? Нет, история не повторяется.

      Горящий обломок луны и весь дикий руинованный пейзаж, тяжелое, лунное море, черный столб от потухшего прожектора.

      Ученый нарочно совершает мелкое преступление. Его сажают в допр, и там он кончает свой труд.

      Гражданин Грубиян.

      Каламбуркул.

      Отдаться мало!

      У него была искусственная рука, и рука эта не знала жалости.

      Странный город, куда памятники навезли с кладбища.

      Трое на ходу перед фотографом, напряжены. После съемки сразу смеются и идут вольнее и быстрее.

      О человеке, просидевшем 20 лет в крепости. Он выходит и видит свою дочь такой, с какими он боролся.

      И присоединился к великому стану золотоискателей, расположившихся лагерем на Камергерском переулке.

      Седеющее бебе.

      Бедные титаны! Они помахивали тросточками, но их лица, желтые, как сера, выдавали явное раздражение.

      Объявление в саду: пиво отпускается только членам союза.

      Надпись на магазинном стекле в узкой железной раме – «Штанов нет».

      Ящеричные и лягушачьи галстуки.

      Больной моет ногу, чтоб пойти к врачу. Придя, он замечает, что вымыл не ту ногу.

      Пожаром признается всякое несчастие, происшедшее от огня, какие бы причины его ни вызвали.

      Я не от градобития или мордобития какого-нибудь.