Путь хирурга. Полвека в СССР. Владимир Голяховский

реакцию его зрачков на свет, водил перед его глазами палец вправо-влево, просил его оскалить зубы, потом высунуть язык и поводить им в разные стороны (проверка работы нервов). Он понимал с трудом, а когда открыл рот, я чуть не отшатнулся от перегара. Записав все подробно в амбулаторную карточку, я сказал сестре:

      – Надо ушивать рану. Приготовьте шприц, полпроцентный новокаин, скальпель и иглы с шовным материалом.

      – Шприцы и иглы еще кипятятся, а новокаин у нас только однопроцентный.

      Оборудования для одноразового использования тогда не было, а то, которое было, подлежало стерилизации кипячением до двадцати минут. В перевязочной я вымыл руки раствором нашатырного спирта в тазу с ободранной эмалью и приступил к ушиванию. Технике местной анестезии по методу Вишневского меня обучил отец, на сестру это, кажется, произвело хорошее впечатление. Точеный скальпель резал плохо; когда я иссекал неровную рану по краям, полилась кровь – ушло время на ее остановку. Наконец, я наложил швы, как меня учили, и сказал сестре, что больного надо положить в больницу для наблюдения.

      – Что вы, доктор, – пьянь такую!.. Да они каждый день десятками приходят. Если таких класть, так не то что коридоры – все полы в больницы будут ими завалены. Обойдется!

      Кого слушать – свой голос или голос опытной сестры? Наверное, она знала, что говорила. Я выдал ему больничный лист и назначил прийти через три дня. На все это ушел час. Сестра сказала:

      – Доктор, у нас на сегодня записано сорок больных, да еще могут привезти по скорой.

      Сорок больных! Я прикинул, что на одного мне нужно выделять всего около десяти минут. Следующих я принимал, наращивая темп. Для этого надо было импровизировать самому, а не повторять, как обязательный протокол, то, чему и как учили. Я еще зашивал какие-то раны, делал перевязки, накладывал гипсовые повязки. От неумения и спешки многое получалось плохо, я был собой недоволен и стеснялся сестры. Но, с ее помощью, кое-как справлялся. Прося что-либо, я каждый раз слышал:

      – Доктор, у нас бинтов мало, вы экономьте…

      – Доктор, у нас шовного материала не хватает, режьте нитки покороче…

      – Доктор, у нас всего несколько гипсовых бинтов, кладите повязки потоньше…

      – Доктор, у нас рентгеновских пленок нет, смотрите перелом через криптоскоп… (устройство 1920-х годов: темная труба, в один конец надо смотреть, а другой направлять на сломанную кость через луч рентгеновской лампы).

      – Доктор, у нас всего три шприца, надо ждать, когда они прокипятятся…

      – Доктор, новокаинового раствора для обезболивания не хватает…

      От непривычного напряжения и от голода у меня кружилась голова. Прерваться на еду невозможно, да и где было ее взять – буфета в больнице нет, а с собой на работу брать мне было нечего. Наконец пришла на смену следующая врач – Людмила Рассказова. Я еще что-то дописывал, а она сказала, что мне надо срочно идти – подменить заболевшего младшего дежурного.

      – Что я должен делать?

      – Принимать новых больных