Оборотная сторона холста. Любовь Шапиро

запыленная с пожухлым выцветшим горошком на ленте, она валялась в дальнем углу, поля у неё были сломаны. У меня появилось неприятное чувство. Зачем кто-то сломал поля, и кто? Я уже забыла, как она выглядела, а шляпка была прелестная, как игрушечная. Словно её надевали на куклу, такой маленький размер был у головного убора Энни. Неужели отец возил её с собой на фронт, или она хранилась в квартире и дожидалась хозяйки, которая так никогда и вернулась больше в этот дом.

* * *

      Галина 1968 год

      Мне всё время, на глаза попадается дурацкая шляпка. Юра уверяет, что этот память о матери, а я чувствую, нет, знаю, что он врёт. Зачем? Я и так всё давно поняла.

* * *

      Юрий 1940 год

      – Я тебя ни разу не видел в институте. Ты на занятия то ходишь?

      – Я хожу каждый день, а ты, видимо, редкий гость в мастерской.

      – Да, у меня много разнообразных занятий и посещать занятия бездарных педагогов я не собираюсь. Лучше пойти в музей и там рисовать. Кроме того, у меня были блестящие педагоги ещё до института.

      Я так старался тебе понравиться. Кажется, при этом говорил совершенно не то. Ты смотрела на меня, то ли с восхищением, то ли с презрением. В зале было темновато, я не очень разглядел.

      – А где же ты бываешь, кроме института?

      – В общежитие. Я много занимаюсь.

      Почему-то при этих словах ты покраснела.

      – Я тоже бываю в общежитие, но тебя там не видел. Ты из комнаты то выходишь?

      – Выхожу. Ты наверняка забегаешь в другие комнаты.

      – Да! Там, где весело и много красивых девушек. Ты же отказалась быть моей музой. Вот я и выбираю среди других.

* * *

      Энни 1940 год

      После твоих обидных слов я убежала с вечеринки. А мне так хотелось потанцевать. Я хорошо танцевала. Ты ведь этого не знаешь, и уже никогда не увидишь. Юрочка, мы всё пропустили….

* * *

      1980 год

      Не только они всё пропустили. Они как раз нашли друг друга. А моя мама? Как же она?

      Я надела шляпку, подправила поля и подошла к старому зеркалу. На меня, сквозь почти стёртую амальгаму смотрела молоденькая Энни. Я тут же сорвала головной убор, чуть не выдрав половину волос. Не может быть. Я не могу быть дочерью Энни.

      Затренькал телефон.

      – Анна, у вас не было мысли о том, что наши родители….

      – Не надо продолжать…. Этого не могло быть. Дайте мне дочитать дневник вашей мамы. Всё станет ясно.

      – Хорошо, постарайтесь это сделать до конца недели. Я должен уехать.

      Почему ему тоже пришла та же мысль в голову. Он же не читает материалы моего отца, да и дневник Энни её сын тоже не освоил. Но что-то нас явно сближает.

* * *

      Юрий 1943 год

      Ты совершенно не умела рисовать тела. Я тебе не рассказывал, но как-то заглянул к вам в мастерскую. На постаменте, как всегда стоял натурщик. Ты даже глаз не подняла на него. Сидела вся пунцовая…. Такая тишина стоит. Ночь. Помнишь, как мы по ночам гуляли по Москве, и я тебе рассказывал о разных зданиях. У тебя ротик всё время был