Постклассическая онтология права. Коллектив авторов

знаниям означает подчинение чужому опыту, «объективность» которых в строгом смысле невозможна.

      Дифференциация понимания права в аспекте познания (теоретического знания) и его пользы для практики (прагматического интереса) выводит нас к мысли о том, что конкретное понимание права является своеобразной пробой собственных возможностей для человека. Ценность и смысл права состоит в его многоаспектности, которые подтверждаются конвенционально. Поэтому жизнь права зависит от коммуникации и диалога.

      Классическое и постклассическое правопонимание как стили философско-правового мышления

      Е.В. Тимошина

      Введение в обиход российской теории права на рубеже XX–XXI вв., прежде всего усилиями А. В. Полякова и И. Л. Честнова, концептуальной схемы «классика – постклассика» преследовало, как это видится сегодня, несколько взаимосвязанных целей.

      Во-первых, в предлагаемой дихотомии «классика – постклассика» отчетливо просматривалась попытка представить теорию права в качестве неотъемлемой части социогуманитарного знания, что создавало таким образом возможность для определения стратегии развития и перспектив российской теории права. Во-вторых, использование данной схемы было одним из способов обосновать радикальную необходимость обновления методологических оснований российского теоретического правоведения: фиксируя историчность научного знания, эта схема наглядно демонстрировала невозможность мыслить право в соответствии с методологическими стандартами позапрошлого века. В-третьих, это был один из способов дистанцирования от безраздельно господствовавшего тогда в российском правоведении юридического позитивизма, который в этой схеме был помечен красным маркером «классичности».[497] В-четвертых, акцентирование внимание на такой особенности классического правопонимания, как его «бессубъектность»,[498] позволяло – вследствие противопоставления классики и постклассики – обосновать введение в правовую теорию принципиально новой характеристики права – так называемой человекоразмерности. В-пятых, представление классических правовых концепций как исключительно «односторонних» также позволяло, вследствие все той же подчеркиваемой оппозиционности классики и постклассики, обосновать проект интегральной теории права как, по сути, безальтернативного варианта развития постклассического правопонимания.

      В данной работе мне хотелось бы, с одной стороны, представить дополнительные аргументы в пользу актуального теоретико-методологического значения данной концептуальной схемы, обратившись к основаниям данной типологии и предприняв попытку – через понятие стиля мышления – обобщить основополагающие особенности классического и постклассического правопонимания, с другой стороны, обратить внимание на те затруднения, которые несет с собой постмодернистская эпистемология и которые очевидно требуют разрешения.

      1. Избыточность

497

Думаю, что позиция, представляющая юридический позитивизм (наряду с юс-натурализмом) как исключительно классический вариант правопонимания (см., напр.: Поляков А. В. Что есть право? // Правоведение. 2012. № 6. С. 207–208), в известном смысле огрубляет историю и содержание данного теоретико-правового подхода. Очевидно, что юридический позитивизм может быть классическим (в варианте Дж. Остина и Г. Ф. Шершеневича) и постклассическим (например, в варианте Г. Кельзена и Г. Харта) – стилевые различия между ними легко прочитываются уже на уровне методологических оснований соответствующих правовых концепций. В связи с этим трудно согласиться с интерпретацией учения Г. Кельзена как классического только на основании его так называемой «односторонности» (Поляков А. В. Правовые учения ХХ в. // Козлихин И. Ю., Поляков А. В., Тимошина Е. В. История политических и правовых учений. СПб., 2007. С. 398, 469), так как чистое учение о праве базировалось уже на неклассических методологических стратегиях, в частности, на неокантианстве и аналитической феноменологии Э. Гуссерля периода «Логических исследований».

498

Поляков А. В. Прощание с классикой, или как возможна коммуникативная теория права // Российский ежегодник теории права. № 1. 2008. СПб., 2009. С. 12.