Дьявол и Господь Бог. Жан-Поль Сартр

Конечно, тебе нужно было бежать, если бы ты остался, тебя бы схватили.

      Гарсэн. Вот именно. (Пауза.) Эстель, как ты думаешь, я трус?

      Эстель. Не знаю, любовь моя, я ведь не была на твоем месте. Думай сам.

      Гарсэн (устало). Я не в состоянии.

      Эстель. Тогда постарайся вспомнить; у тебя, наверное, были основания для таких действий.

      Гарсэн. Да.

      Эстель. Какие?

      Гарсэн. Разве это были веские основания?

      Эстель (с досадой). Как ты все усложняешь!

      Гарсэн. Я хотел доказать… я долго думал… Были ли у меня веские основания?

      Инэс. Ах вот в чем вопрос. Были эти основания вескими? Ты рассуждал, ты не хотел пускаться в авантюры. Но страх, ненависть и другие гнусности, которые обычно скрывают, – это тоже основания. Иди, спрашивай сам себя.

      Гарсэн. Замолчи! Что ты думаешь – я буду слушать твои советы? Я шагал по моей камере дни и ночи, из конца в конец, от окна к двери, от двери к окну. Я сам к себе приглядывался. Я следил сам за собой. Мне кажется, я всю жизнь только и делал, что задавал сам себе вопросы, а потом пришло время действовать. Я… я сел в поезд, это я знаю. Но почему? Почему? В конце концов я подумал: моя смерть решит все проблемы; если я умру как надо, я докажу, что я не трус.

      Инэс. А как ты принял смерть, Гарсэн?

      Гарсэн. Плохо.

      Инэс хохочет.

      О, это была просто телесная слабость. Этого я не стыжусь. Только все осталось навсегда нерешенным. (Эстель.) Поди-ка сюда. Посмотри на меня. Мне нужно, чтобы кто-нибудь на меня смотрел, пока на земле говорят обо мне. Мне нравятся зеленые глаза.

      Инэс. Зеленые глаза? Смотри-ка! А тебе, Эстель? Тебе нравятся тру́сы?

      Эстель. Если бы ты знала, как мне это безразлично. Трус или нет, лишь бы целоваться умел.

      Гарсэн. Они сонно качают головами, затягиваясь сигарами, – им скучно. Они думают: Гарсэн трус. Вяло и слабо. Но все-таки они хоть о чем-то думают. Гарсэн трус – вот что они решили, мои приятели. Через полгода они будут говорить: трусливый, как Гарсэн. Вам обеим повезло; о вас на земле больше никто не помнит. Моя участь тяжелее.

      Инэс. А ваша жена, Гарсэн?

      Гарсэн. Ну что жена… Она умерла.

      Инэс. Умерла?

      Гарсэн. Да, я забыл вам сказать. Она недавно скончалась. Примерно два месяца тому назад.

      Инэс. От горя?

      Гарсэн. Конечно, от горя. А от чего же еще? Все теперь в порядке: война закончилась, жена умерла, а я вошел в историю.

      Рыдает без слез, закрывает лицо руками. Эстель цепляется за него.

      Эстель. Дорогой, дорогой! Посмотри на меня, дорогой! Прикоснись ко мне. Положи руку мне на грудь.

      Кладет его руку себе на грудь. Гарсэн делает движение, чтобы освободиться.

      Оставь свою руку здесь, оставь ее, не двигайся. Они умрут один за другим: какая разница, что они думают. Забудь о них. Никого не осталось, кроме меня.

      Гарсэн (высвобождая руку). Они-то обо мне не забывают. Они умрут, но придут другие и перехватят эстафету: моя жизнь осталась у них в руках.

      Эстель.