Женщина, которая…. Анна Русских

Устала она играть с провидением в игру под названием «догони желанный мираж». Думает, вспоминает? Вряд ли! Для того чтобы в зрелом возрасте страдать из-за глупой юношеской любви, нужно много лет бороться со своим не смирившимся самолюбием, раненным этой самой глупой любовью, и одной воспитывать плод этой любви – сына.

      Встретиться? Да, если бы каких-нибудь лет семь-десять назад. Но не сейчас. Сейчас она всего лишь стареющая затворница, живущая одним днем, женщина, которая бомбит ночами. Но мир тесен, и внутреннее чутье подсказывало ей, что вероятность встречи, даже в таком городе, как Питер, намного выше, чем можно предположить. Лена горько усмехнулась, представив, как удивится Костров, увидев ее в роли таксистки. «Неужели это ты, моя Елена Прекрасная?» Нет, скорее всего сделает вид, что не узнал, как однажды не узнал ее голос по телефону.

      – Все же вы рисковая женщина. Бомбить, да еще ночами? Я бы так не смогла. Хотя кто знает, зарекаться нельзя ни от тюрьмы, ни от сумы, если припрет – как бы за что угодно возьмешься… Ой, тьфу-тьфу, не дай бог.

      Лена помрачнела. Вот как, оказывается, она смотрится со стороны: вовсе не предметом для зависти всех подневольных, зависимых от мужчин особ, даже тех, которых оскорбляют, колотят и насилуют, а отчаявшейся одиночкой, выехавшей на трассу от полной безысходности.

      – Правильно вы сказали: нельзя загадывать, что будет завтра и какой стороной повернется к тебе судьба. Когда-то и я не предполагала, что придется таксовать, занималась бизнесом, меняла иномарки, отдыхала за границей. («Вот тебе, получай!»)

      – И куда все делось?

      – Не потянула. Они, видите ли, взяли моду каждый год аренду поднимать и реконструкции устраивать. Пришлось свернуться. Даже справку для биржи труда не дали. А пару лет назад решила все с нуля начать. Пришла в администрацию просить помещение. Подивилась, что в приемные часы коридоры пустые, тишина и нет никого. Просидела перед запертым кабинетом почти час и ушла. Ну да я ни о чем не жалею, бомбить – не худший вариант, между прочим.

      У Лены от волнения задергался глаз. И чего ей пришло в голову распинаться перед изнеженными дамочками? Не понять им друг друга, слишком они разные.

      Она уже выехала из-под железнодорожного моста в конце Бухарестской, и держала путь вдоль Волковки. Волковский проспект – безлюдная и мрачная перемычка между Купчино и центром – послушно вьется вдоль узкого русла грязной речушки с неухоженными берегами. Говорят, раньше на месте проспекта была деревня Волково и большой пустырь, а в речке водились раки. Сейчас редкие двух-трехэтажные дома смотрятся нежилыми. Кладбищенский берег, крутой, густо заросший кустарником и раскидистыми деревьями, не желая раскрывать своей тайны, загадочно прячет кресты и ограды от постороннего глаза. Тихо, не слышно городского гула, и почему-то, оказавшись здесь волей случая, хочешь нажать на газ и мчаться без оглядки, чтобы как можно скорее вырваться из этого странного, неуютного места, всегда скрытого полумраком безвременья.

      Вот