Зелье старика Эдди. Ольга Гесс

по наследству.

      Лицо мужчины посветлело, когда он посмотрел на хозяйку хижины.

      – Если ты действительно Амальтея Гррой, как говоришь, то переведи мне пророчество. Докажи, что ты не лжёшь.

      Она со злостью вырвала листок из его рук и, наморщив лоб, начала читать:

      – «И возродятся из праха и пламени Дети Богов, позабытые Отцами и оставленные Матерями, как только восемь поколений, отбросив Гордыню, и, вырвав из сердца кромешную тьму Страха, сольются в единую Песню Света и Добродетели. И возродится вместе с ними Дитя Дракона, и встанет история на истинный путь».

      – Восемь! – воскликнул Роман и стукнул по столу. – Мы с Аланом так и думали, что их должно быть восемь!

      Амальтея скривилась. Неожиданная радость мужчины показалась ей беспричинной.

      – Ты не могла бы записать перевод? Как я уже сказал, на чистом драколинге говорят только Гррои, – он запнулся.

      Амальтея выпрямилась.

      – Нет.

      – Ты не запишешь перевод?

      – Нет.

      – Почему?

      – Перевод пророчества ты услышишь ещё раз только в том случае, если отвезёшь меня в город.

      Мужчина тряхнул головой.

      – Это невозможно.

      – Нет города – нет перевода. Я знаю, что Питер и Джин Стенли не были моими настоящими родителями. Они сказали, что мои кровные родственники живут в городе. По-моему, это честная сделка.

      Роман растерялся. Он должен был привести пророчество, насчёт девушки ему никаких указаний не давали.

      – Боюсь, Алану не понравится, если я возьму тебя с собой.

      – Если Алан говорит на драколинге, то ты можешь забрать бумажку и оставить меня здесь. – Роман спрятал палочку, и Амальтея улыбнулась. – Перевод пророчества в обмен на поездку в город?

      ГЛАВА 2

      Амальтея догадывалась, что перебраться с Острова драконов на берег южных земель будет сложно, но всё же не представляла насколько. Виной тому был Роман. Периодически он закатывал глаза и бледнел, словно ему не хватало воздуха. Амальтея ему сочувствовала: морская болезнь губила даже пиратов, что тогда говорить о человеке, живущем в душном городе. Её сочувствие, правда, сменялось злостью и нетерпением, когда Роман в очередном приступе бросал вёсла, и волны Львиного Глаза уносили их лодку всё дальше от южных земель. «С таким капитаном до столицы мы доберёмся только к следующей весне», – подумала Амальтея и взялась за вёсла сама. Роман стыдился своей аллергии на море, поэтому не решился поблагодарить Амальтею, когда они причалили к берегу. Он сделал вид, что так было задумано, и, разумеется, первым бросился на сушу, за что получил не меньше пяти проклятий в спину от местных рыбаков: «бегают тут всякие, рыбу распугивают». И от старика, у которого на час выкупил лодку за серебряную монету. «Ради всех Богов! – кричал мужчина. – Вы что, перевозили в ней льва?». Роман не стал признаваться, что отметины, которые хозяин посудины принял за следы от львиных когтей, оставил он, когда Амальтея взялась за управление лодки: лодка скрипела и подпрыгивала,