Этногенез Руси и славян. Давние памяти. Лев Алексеевич Исаков

или знаменитый воин, князь-герой Мстислав, никогда не покидавший Южную Русь со столами в Чернигове и Тьмутаракани, при том, что в Киеве «наместничал» Бречислав Полоцкий, поменявшийся «на срок» столами с Ярославом… Летопись утверждает, что Ярослав «с братом Мстиславом» – но почему-то кажется, что Мстислав, но без брата, или, на худой конец, с Брячиславом. Если вглядываться в обстоятельства сверх летописных комментариев, которые как-то очень близки Прутковским: «Если на клетке слона прочтёшь надпись „буйвол“, не верь глазам своим», то явственно возникает картина деления Руси меж братьев не по меридиану Днепра, а по широте Припяти – Десны – Оки, при этом победителю Юг, побеждённому Север, Киев в общеродовом праве… И в отчётливом обозначении ролей: старейшему Ярославу старшинство в роде, сильнейшему Мстиславу богатейший домен и ожидание Ярославова конца – а по тому сроку и главенство на Руси… Мощнейшая вспышка внешнеполитической активности, исходящая от Южной Руси, (походы 1029 года на ясов, 1030—31 годов на Червенские города,1031 года экспедиция на Каспий и в Византию, 1032 года в Арран,1033 года в Дербент) и полное замалчивание в летописи всех тех, в которых Ярослав географически не мог участвовать, и при подозрительной делёжке «пополам» Червенской кампании, выразительно свидетельствует, кто был на их руле. Как и то, что государственная политика явственно колется на «семо» и «овамо» составляющие – и каждый сам за себя…

      Что делает Ярослав лично от себя?

      Основал Ярославль (на языческом капище с медведями), завоёвывает «западную чудь» и основывает на их землях Колывань (Таллинн) и Юрьев (Тарту), строит Ростов в пику древнему племенному центру, ныне известному как Сарское городище, утверждает христианство в Старой Рязани строительством Троицкого собора рядом с языческим капищем Т.Е.РАСШИРЯЕТ СВОЙ ДОМЕН НА ЗАПАД и ВОСТОК, УКРЕПЛЯЕТСЯ В ТОМ, ЧТО ИМЕЕТ… Но вот что интересно: только в Прибалтике летопись отмечает наличие военной кампании – в отношении Рязани, Ярославля, Ростова утеснение языческих святилищ строительством христианских церквей с вполне сказочным сюжетом о собственноручном побивании «священных медведей» хилым князем-хромцом. Налицо не военная кампания в чужой стране, а христианизация давних собственных провинций, при этом на достаточно позднем этапе, так что христианскому воеводе Яну Вышатичу пришлось подавить социальный бунт низов, происходивший под языческим обличьем, даже в 1071 году. Официальное двоеверие сохранялось на этих территориях вплоть до 12 века (наличие одновременно и христианских и языческих святилищ в Рязани, Ростове…) – ничего подобного крещению Новгорода «Добрыниным Огнём и Путятиным Мечом» в 989 году… Уже это в совокупности предостерегает связывать перипетии Верхне-Волжского региона к Волховско-Ладожским даже для 11века – тем более для 9-го.

      Для наших